«Я хочу… хочу… Еще… Пожалуйста…» — заныл телефон явственно моим голосом.
— Не надо… Выключите! — я зарылась побагровевшим лицом в ладони.
— Еще и с именем пошлю — твоим разумеется, — добивал меня Знаменский. — Тогда тебе точно будет не отвертеться… Хотя… Если посмотреть на это под другим углом… — он встал и вальяжно обошел меня, сунув руки в карманы. Наклонился и прошептал мне в самое ухо. — Представляешь сколько поклонников у тебя вдруг появится на волне этой новой популярности? Сколько желающих послушать эти твои сексуальные стоны… вживую?..
— Ах ты мудак!
Совершенно не контролируя себя, я вскочила и с размаху влепила ему пощечину — такую звонкую и сильную, что его буквально согнуло впополам, а в моих ушах остался звон, будто это он дал мне пощечину, а не я ему.
И замерла от ужаса, прижав виновную в преступлении руку к груди. Боже, что я наделала…
— Мудак, говоришь? — усмехнулся Знаменский, возвращаясь в вертикальное положение. Левая щека его горела — это было видно даже из-под бороды. А еще горели глаза — недобрым, темным огнем, обещающим нехорошее.
Он вернулся за стол и тяжело сел, опершись на локти.
— Что ж, будет тебе мудак. Раз уж все равно таковым меня считаешь.
— Что… Что вы имеете в виду?.. — внезапно снова ослабев, я тоже опустилась обратно на стул.
— Я не трахаю студенток за оценки, Семенова, — жестко сказал он. — И вообще никого и никогда в жизни еще ни к чему не принудил. Но за то, что ты вот так с бухты-барахты поверила какой-то разфуфыренной шлюхе — кстати, я вспомнил о ком речь, так что можешь не утруждаться… Поверила и готова была из-за каких-то бабских сплетен уничтожить мою репутацию, тебя надо хорошенько проучить. Дать тебе, так сказать, жизненный урок.
— Н-не надо меня проучать… — пролепетала я, чувствуя, как бледнею. — Я все поняла, раскаялась, осознала и больше не буду! М-можно я пойду?..
— Не можно! — прорычал он. — Теперь ты будешь делать только то, что я скажу, как скажу, и когда скажу. Иначе твоей учебе конец, и можешь валить обратно в свой Урюпинск. Поняла?
Меня ударило в холодный пот. Чувствуя, что вот-вот упаду в обморок, я слабо кивнула.
— Вот и отлично. А теперь давай, детка… Вперед и с песней… — он откинулся на кресле, явно с удовольствием чего-то ожидая. — Делай то, чего потребовал бы от тебя «мудак», которого ты пришла отправлять за решетку.
О боже, нет…
