— Почему?
— Потому что я изобрел «Путаник мыслей», вот почему! Но Дрофокс Джоргол, будь проклято его черствое сердце, никому не разрешает знать о нем. Мне все равно. — я счастливее его в любом случае… Почему вы не сядете на койку? У вас усталый вид.
— Ничего, я в порядке. Я понимаю так, что испытание вашей машины назначено на ближайшее будущее, не так ли?
— Не испытание, сэр, а полномасштабное спасение человечества! Оно начнется сегодня вечером, как только будут готовы все глайдеры. Уже завтра весь мир будет счастлив! Джентльмены, Дрофокс Джоргол занят просто чудесным делом. Он будет править миром, конечно, но все это правильно. Кто-то ведь должен этим заниматься, а он уже король горы. Я мог быть также королем горы, если бы захотел, но этот огромный жирный хулиган лишь только появился, как сразу же отстранил меня. Ну да я и не хочу. В любом случае он мне безразличен: прежде всего я не хочу быть королем этой старой горы… Не хотите ли сыграть в шарики?
Форчун, сощурившись, посмотрел на сумасшедшего изобретателя.
— У меня нет никаких шариков. У тебя есть какие-нибудь шарики, Уэб?
— Нет у меня никаких шариков.
— Профессор, кажется, растерял свои шарики. В кармане моего пиджака было несколько шариков, но они остались там, снаружи, — сказал Форчун.
— Я принесу их тебе, — механически улыбнулся Уэбли.
— Мы здесь под замком, — сказал Томлинсон.
— Правильно, доктор, но мой приятель умеет проходить сквозь стены.
Долговязый изобретатель посмотрел сначала на Форчуна, а затем на Уэбли-Кимбалла.
— Знаете, о чем я думаю? — засомневался он. — Я скажу, что я думаю. Я думаю, что вы оба сошли с ума.
Форчун усмехнулся:
— Это единственный путь. А мы ведь и близко не были рядом с вашим «Путаником мыслей», хотя, подозреваю, один наш приятель попробовал уже его на вкус.
Уэбли встал.
— Судя по его поведению, именно это и случилось с Гларрком. И возможно, также и с его напарником. — Он пересек камеру и растянулся на койке.
— Вы сказали, что он собирается пройти сквозь стену, — недоуменно сказал Томлинсон.
— Я не сказал, что он собирается, просто он сумеет, если захочет.
— Спорим, что не сумеет.
— Я не хочу, — сказал Уэбли, отвернувшись лицом к стене.
— Видите, он не может. Я был прав, — злорадно захихикал профессор.
— Мне нужны также мои сигареты, — сказал Форчун.
Андроид ничего не ответил, потому что Уэбли отсоединил свою протоплазму от гортани и молча потек на пол, принимая свое излюбленное естественное состояние.
