— Что с моим рабом?..
— Важнее, что с тобой. Ребенок, как же ты умудрилась так подставиться? Ты знаешь, кем был тот маг?
— Папа, — я наморщила лоб, — скажи, что с моим рабом всё в порядке.
— Что с рабом моей дочери? — вздохнул отец, понимая, что со мной бесполезно спорить.
— Мы его не били. Не трогали сильнее, чем нужно для магического допроса, — декан скривился и потеребил длинную седую бороду. — Он в порядке. Мы же понимаем, что причинить дополнительный вред собственности мисс Трозз после недавней истории… хм… было бы неразумно.
— Какой истории?! — Отец строго посмотрел на меня.
— Я всё объясню, — кивнула ему, отчасти успокаиваясь.
— Кстати говоря, — влез декан, чтобы максимально оттянуть время, — раб смог защитить мисс Трозз и принял удар на себя.
— Я люблю повторять, что если уважать своего будущего хранителя, то он отплатит тебе верой, — отец усмехнулся в густые усы. — Цени этого мальчика.
Ох, отец. Догадывался бы ты обо всей глубине того уважения, то не радовался бы. Ни капельки. Вряд ли хоть один родитель одобрит связь дочери и раба, особенно, если отец этот аристократических кровей, чей род процветает уже долгие столетия.
Когда-нибудь я поведаю о том, что связывает нас со Стьеном… если переживу инициацию.
Я всё рассказала о событиях прошлой ночи. Отец выслушал, не задав ни единого вопроса, лишь одобрительно хмыкнул, когда узнал, что я ударила колдуна между ног коленом.
— Итак, перед нами огневик. Предположения, кто он и зачем ты ему понадобилась?
Я плотнее укуталась в одеяло. Озноб прокатывался по пяткам и поднимался по ногам выше, к бедрам, оплетал шипастыми лозами всё тело. Страшное чувство неизбежности, чего-то неотвратимого, что никуда не денется, поселилось в груди.
— Пап, было кое-что ещё. Во-первых, на меня положили зуб другие выпускники. Совсем недавно они избили моего раба, а потом хотели применить на мне какое-то заклинание. А во-вторых, на первой неделе занятий меня чуть не спалило магией, когда каким-то образом мой щит был снят.
— Начинай с «во-первых», — окончательно разозлился отец, сверкнув глазами в сторону побледневшего декана. — Это не гимназия, а какое-то недоразумение!
Через полчаса я окончательно сдала все сокровенные тайны, и декан стал выглядеть абсолютно жалко. Отец уже не проклинал его и не грозился придушить собственноручно. Просто сжимал и разжимал ладони, словно обдумывая: испепелить старика магией или ударить по лицу кулаком?
— Это произвол. Дочь, почему ты молчала?
