— Чего мне бояться? — Теплая ладонь коснулась моей щеки. — Лис, я мечтаю увидеть тебя в деле.
Будто бы до этого не видел.
Он сел у моих ног и положил голову мне на колени. Я вплела пальцы в волосы, замурлыкала колыбельную.
Бояться нечего, ибо я — оружие в его умелых руках. Меч, который не причинит вреда, если не направить его в горло врагу. Поток энергии, безвредный ровно до тех пор, пока Стьен не обрушит его в лицо противнику. И чем больше тренировок, тем лучше у него это будет получаться.
Бояться нечего, ибо он — мой свет. Моя слабость. Моя жизнь и моя же погибель.
Мой хранитель.
Мой единственный мужчина.
Моё всё.
* * *
Бывают вещи, которые вышибают из равновесия. Бьют под дых. Вырывают нервы с мясом. Что-то черное на секунду поднялось в Стьене, стоило услышать слова Генри Оуэ. Показалось, что выстроенный по кирпичикам мир рухнул, осыпался под ноги горьким пеплом.
Если его лишили возможности стать отцом… какой смысл Алисе оставаться с ним?
Пусть сейчас она не думает о потомстве, но через год или пять лет ей захочется познать радость материнства…
Дьявол, да ему самому хочется, чтобы Алиса выносила их ребенка, чтобы у сына — или дочери — были её черты лица!
И что?
Тогда-то она вспомнит про его постыдное прошлое. Может быть, вслух ничего и не скажет, но всякий раз будет смотреть и думать о том, какую ошибку совершила.
Все эти мысли накрыли его волной дикого отчаяния. Стьен ушел, скрылся в гостевой спальне. Спрятался. Всю ночь он ходил кругами, точно загнанный зверь, не сдерживая ненависть к самому себе.
Да кто он такой, что посмел надеяться на счастье?
Жалкий раб.
Ночь была длинна и полна воспоминаний. Слова Алисы. Губы её нежные со вкусом ягод. Трепет касаний. Каждая улыбка, предназначенная только ему. Одному.
Как можно было оттолкнуть её?
Что он будет делать, если Алиса решит, что ей не нужен обезображенный изнутри невольник? Если оставит его своим хранителем, но найдет знатного жениха?
Она ведь плакала вечером, уверяла его в искренности своих чувств, а он…
Не лгала, не скрытничала. Всегда была откровенна. Почему он вообще усомнился? Что за бес его попутал?..
К рассвету Стьена словно толкнуло что-то в грудь: иди к ней!
И он пошел. Наткнулся посреди коридора на неё, теплую и дрожащую от страха. Сжал со всей силы, мысленно пообещав никогда уже не отпускать. Извинялся, зацеловывая мокрые от слез щеки. Касался мягких губ, не в силах оторваться.
Алиса была его снадобьем. Живительной влагой. Чудодейственным зельем.
