— Я не знал, что тебя схватили, Алиса, — вздохнул, наконец. — Слышал, что ваши поиски ведутся, даже пытался напроситься в Свободные земли. Но у гильдии боевых магов были свои мысли по этому поводу. Мне намекнули, что лучше не мешаться. Я попросил знакомых о помощи, а сам молился богам. Отгонял мысли о том, что ты погибла. Ох, дьявол…
— Что же делать?
Меня взяла дрожь. Холодный озноб прокатился по кончикам пальцев, по костям, стискивая, сжимая, выкручивая. Неужели придется вернуться в тюрьму? Отец так суров и сосредоточен, будто готов сказать: «Пришла пора платить по счетам, дочь».
— Они не имели права обвинять вас в чем-либо, — произнес папа тихо, но решительно. — Это была попытка шантажа, запугивания. Подмахнутая высшими чинами бумага, обещания расплаты и помилование, если поддашься. Кнут и пряник. Твари. Ты не сделала ничего дурного, и гильдии это известно.
— Я жила с преступниками.
— Бред! Это была вынужденная мера. — Он ударил кулаком по столу, пресекая мои сомнения. — Ты не добралась до жилища, не получила никаких указаний. Ах да, от тебя убежал хранитель, — отец сказал это с ухмылкой; он уже знал, что Север никогда таковым не являлся. — Ты могла погибнуть, но в поселении тебе предложили жизнь в обмен на помощь. Ни один судья не осудит тебя за это.
— Я атаковала магов…
— Убила кого-нибудь?
— Нет.
— Значит, это была самооборона. Ты сама говоришь, что увидела огненный шар и только тогда ударила в ответ. А что твой второй хранитель, — папа мазнул взглядом по Стьену, который сидел, поджав губы, — влез в жертвенный круг во время инициации — так почему его не остановили преподаватели? Взрослые люди должны контролировать процесс, а не обвинять юнца-боевика во всех грехах.
Звучало… разумно. С оговорками, конечно, но в целом отец раскритиковал все обвинения, предъявленные мне. С ними можно поспорить, если грамотно объясниться.
Чего мистер Оуэ просто не позволил сделать.
— Хорошо, но как быть с побегом из тюрьмы? — уставилась на заляпанные грязью штаны.
М-да, служанкам придется повозиться, когда они будут отмывать мебель после наших «посиделок». Мне даже жалко Ирму и остальных девушек. Кажется, запах ещё долго не выветрится из поместья.
Вот так вот. Кто-то возвращается в отчий дом с цветами, а я — с неприятностями.
— Алиса, тебя чуть не убили. Разумеется, ты попыталась спастись. Что тебе предъявят? Побег от стражи после удушения? Опять же, никто не пострадал. Кроме того… Как ты думаешь, почему стражники до сих пор не ломятся в наши двери? — Отец отошел к окну, глянул за тяжелую занавеску и удовлетворенно хмыкнул. — Потому что Генри Оуэ, этот жалкий трус, понимает: как только тебе будут выставлены официальные обвинения, я подключу все свои связи. Дойду до самого короля, если придется. Генри ответит и за похищение, и за запугивание, и за попытку убийства.
