— Расскажи о себе, — внезапно попросила я, только бы перевести тему. — Мы никогда особо не общались, разве что на тренировках.
— А что рассказать? — Север просиял, но тотчас сник. — Про детство или юность? Да не было ничего особенного. Меня обучали сражаться, и я хорош в этом деле. Неспроста за меня просили столь высокую плату. Я считался одним из самых элитных боевых рабов.
Он искренне гордился тем, что имел цену. Даже плечи расправил, вспоминая о том, как стоял возле прилавка под взглядами покупателей.
Это ужасно… когда у человека нет иного повода для гордости, кроме собственной цены. Рабство корежит людей, лишает их целостности. Превращает в товар. В прямом смысле этого слова.
— Ты кого-нибудь любил или дружил с кем-то? Может быть, мечтаешь к кому-то вернуться?
— Не, — ответил честно. — Какой смысл от любви и привязанности? Это делает человека слабым, мешает сосредоточиться. Каждый должен быть сам за себя. Не подумайте, госпожа, вы дороги мне. Дороже всех прочих!
А вот это прозвучало льстиво и не очень-то искренне. Впрочем, я понимала, что в рабов с малых лет вбивают собачью верность хозяевам, которая не имеет ничего общего с настоящей преданностью.
— Спасибо. И ещё. Прекрати называть меня госпожой. Отныне мы равны. Ты мой хранитель, а я никогда не видела, чтобы настоящие боевики обращались с хранителями как с рабами.
— Х-хорошо. — Кажется, моё предложение его смутило, а не обрадовало. — Неужели вы не накажете Ветра за самоуправство?
Ох, опять он за старое! Что же ему так не терпится обмакнуть соперника в грязь лицом?!
— Ты сам знаешь, я не сторонник наказаний.
— Скажите, между вами что-то есть, да?.. — Север подался вперед, и в глазах его мелькнул интерес. — Близость какая-то?.. Он называет вас по имени.
— Ты тоже волен так меня называть, — поспорила я, сохраняя каменное выражение лица.
— Он заслужил сотню плетей за то, что натворил. Он подставил вас, Алиса, — имя далось ему с трудом. — Из-за него вы попали в западню и рискуете своей жизнью!
— Если у тебя есть ко мне претензии, — донесся до нас холодный голос, — выскажи их в лицо, а не жалуйся хозяйке.
Север вскочил и, красный от негодования, надвинулся на Стьена.
Я молча наблюдала за тем, как расстояние между противниками сокращается, и воздух напитывается ненавистью. Оружие они бросили на траву — уже спасибо! — зато закатали рукава, готовясь к кровопролитию.
Устала, если честно, встревать между ними и решать конфликты уговорами. Мы равны? Что ж, тогда не буду приказывать. Пускай разбираются самостоятельно.
