— И не думаю. Джалалутдин, ты знаешь кого-нибудь из руководителей этого комитета?
— Еще бы! Да я их всех знаю как облупленных. Это в большинстве мои односельчане, — усмехнулся Джалалутдин. — Сперва они и меня пытались перетянуть к себе. А когда убедились, что из этого ничего не выйдет, грозились убить…
— Да, — нахмурился Уллубий. — Жаль, что ты сразу не согласился… Ну теперь что говорить… Завтра же сведешь меня к ним.
Это неожиданное решение Уллубия поразило не только темпераментного, пылкого Гамида, но и спокойного, уравновешенного Джалалутдина. Да и не мудрено! Ведь Джалалутдин отлично знал тех людей, с которыми Уллубий собрался вступить в сотрудничество. В большинстве своем это были махровые контрреволюционеры, отъявленные фанатики. Поговаривали даже, что они загодя составляют списки большевиков и эсеров-максималистов, чтобы, когда настанет час, повесить их всех на площади перед Таркинской мечетью.
Итак, предложение Гамида о том, чтобы полакомиться вкусными блюдами, приготовленными поваром-анархистом по прозвищу Нос, было отвергнуто. Друзья подчинились своему гостеприимному хозяину и спустя полчаса уже сидели за накрытым столом в доме Джалалутдииа, а красавица Аисханум ставила перед ними огромное цветастое иранское блюдо. Это был уже не бозбаш, а горячие, прямо с огня, ароматные курзе[20].
— М-м-м… Какое чудо! — замычал в восхищении Гамид, вдыхая запах мяса, заправленного особым, домашним уксусом, приготовленным из сыворотки.
Отправив в рот первое курзе и с наслаждением разжевав его, он авторитетно заявил:
— В жизни не ел ничего подобного!
— Ой, ради аллаха, не хвалите зря. Я ведь знаю, в этот раз курзе не так хорошо удались мне. Соли мало положила, — смущенно улыбалась Аисханум, в душе польщенная восторгами Гамида по поводу ее кулинарного искусства.
— Да, уж вы ее, пожалуйста, не очень-то захваливайте, — вставил Джалалутдин. — А то, чего доброго, зазнается.
— Да нет, Гамид не так прост, как кажется. Он работает с дальним прицелом. Надеется, что Аисханум угощает нас не в последний раз. Вот и старается в счет будущих удовольствий, — с самым серьезным видом объяснил Уллубий.
Все расхохотались. Но Гамид даже и ухом не повел.
— Джалалутдин, — озабоченно спросил он. — У твоей жены не найдется младшей сестренки? Хотя бы двоюродной?
— Нет, а что? — удивился такому повороту темы Джалалутдин.
— Вот досада! Понимаешь, всю жизнь мечтал найти жену, которая умела бы готовить вкусные курзе. Ну не такие, конечно, как эти. Я понимаю, что таких не приготовит ни одна женщина в мире, кроме твоей Аисханум.
