!..
Улица быстро опустела. Все кинулись навстречу имаму Нажмутдину, торжественно въезжающему в город.
Удивительное зрелище представилось глазам Уллубия, едва успевшего опомниться после перенесенной встряски.
Впереди шествия грузно шагал Аликлыч — знаменитый борец из Бугдена. До революции он выступал в цирке, демонстрируя свою богатырскую силу: на глазах у потрясенной публики гнул рельсы, подымал могучими руками здоровенного буйвола. Слава Аликлыча гремела по всей России, да и не только по России: имя его было известно и за рубежом. Имаму удалось привлечь на свою сторону этого популярного борца, любимца народа. Аликлыч стал телохранителем Нажмутдина Гоцинского. В черной черкеске с газырями, с дорогим кинжалом за поясом, в огромной горской папахе, он должен был олицетворять собой непобедимую мощь и силу ислама[5]. Вслед за Аликлычем медленно ехали на конях два знаменосца. Они держали в руках зеленые знамена. На каждом знамени красовался полумесяц, обрамленный затейливыми арабскими письменами.
За ними торжественно двигалась красиво разукрашенная линейка: ее влекли за собой четыре откормленных мула.
По одну сторону линейки восседал Нажмутдин Гоцинский, провозглашенный недавно имамом Дагестана и Северного Кавказа. Он был в папахе, в черкеске, с кинжалом за поясом. Под тяжестью его огромного, грузного тела линейка сильно осела набок. По другую сторону, гордо выпрямившись, сидел маленький, высохший старик с длинной бородой. Его черная папаха была обвита белоснежной чалмой в знак того, что он некогда посетил Мекку. Это был шейх Узун-Хаджи, ближайший сподвижник Нажмутдина Гоцинского, объявленный поверенным имама.
Восемь всадников в белых офицерских кителях с золотыми погонами, с шашками наголо ехали по бокам, составляя почетный эскорт имама и его поверенного. А сзади, по два в ряд, трусила рысцой конная охрана.
Еще совсем недавно о Нажмутдине Гоцинском слыхали разве только в горном аварском ауле Гоцоб, откуда он был родом (отсюда и фамилия — Гоцинский). Среди других духовных лиц своего аула он не выделялся ни особым благочестием, ни ученостью, ни воинскими доблестями. Одно время он служил наибом участка, но эта его карьера ничего, кроме неприятностей, ему не принесла. Однажды он зверски избил крестьянина и был за это арестован по указу канцелярии губернатора. Выйдя из-под ареста, он стал распускать слухи, что пострадал от произвола русских властей, чем снискал себе у некоторых доверчивых людей славу чуть ли не национального героя. А едва только в горах пронеслась весть о революции в Петрограде, он объявил себя защитником ислама и шариата
