Они все вопрошающе смотрят на меня, но только Ночь, загадочный и мрачный, решает заговорить со мной.
— Желание, оно лишь одно. Никаких желаний.
Я смотрю на него с укором, потому что он ведет себя, как настоящая редиска, даже если не понимает этого.
— Нет… желаний. Вас здесь четверо, а значит, я имею право на четыре желания.
Они смотрят так, словно неожиданно обнаружили у меня яйца. Я не утруждаю себя пояснениями, что мне не понадобятся все четыре желания, просто нравится, что я могу диктовать условия, несмотря на то, что являюсь простой смертной. Теперь, когда у меня есть немного преимущества, Сумерки скрипит зубами, всем своим видом показывая, что он взбешен моими попытками ставить условия по сделке, которую они предложили мне.
— Договорились. Четыре гребаных желания. Я готов исполнить первое. Что ты хочешь, смертная? — отвечает он.
Волны, бьющиеся об утес, поднимают ввысь фонтаны водных брызг, которые играют на моей коже, делая ее глянцевой словно галька. Я расправляю плечи, стараясь выглядеть, как можно более решительной, хотя на самом деле полностью разбита. Несмотря на мой маленький триумф, мое тело продолжает изнывать от боли, и я воняю, как выгребная яма, полная спермы. Как я уже говорила, хочу покончить с этим.
— Я хочу стать бесстрашной.
Сумерки откашливается.
— Нет, я не могу этого исполнить. Я не могу полностью изменить твоей сущности. Ты живешь с тем, с чем родилась.
Его голос характеризует Бога как страстного любовника, но суровый блеск в его глазах говорит, что он питает страсть к доминированию. Я научилась неплохо разбираться в мужчинах.
— А хотя бы на какое-то время?
Сумерки хмурится еще больше, пока его глаза продолжают изучать меня, горя неистовым огнем. Я не сомневаюсь, что девушки в буквальном смысле падают к его ногам, прямо перед тем, как он защелкивает на них наручники, прежде чем оттрахать во всех мыслимых и немыслимых позах, пока они не начнут выкрикивать стоп-слово.
— Да… это я могу исполнить.
Превосходно. Не время терять свою решительность сейчас.
— Тогда сделайте это, — требую я своим «бесстрашным» тоном, потому что намерена доиграть свою роль до конца.
Они окружают меня, пока мы с Сумерками сцепились взглядами.
— Это то, что ты желаешь?
Проглотив ком в горле, я киваю.
— Да.
Его челюсть напрягается, и мускулы лица дергаются, когда он сжимает свои кулаки.
— Тогда скажи, что хочешь этого, — рычит он.
Еб*ть мои коленки, я не сомневаюсь, что именно таков он и в постели.
