— Здравствуйте, Ирина Сергеевна! Это Андрей Симонов, брат Алёши. Простите, что опять беспокою вас…
Слыша его тёплый голос, она каждый раз хотела воскликнуть:
— Да не беспокоите! Не беспокоите! — но вместо этого играла свою роль и сдержанно и очень профессионально, как ей казалось, отвечала:
— Здравствуйте, Андрей Евгеньевич, я вас слушаю…
Общение их протекало исключительно в рамках стандартного «родитель — учитель». Что невероятно огорчало влюблённую Ирину. И чувствовала она себя хуже некуда, ведь Андрей Симонов нравился ей тем больше, чем больше она его узнавала.
Был он невероятно обаятелен, неизменно вежлив и тактичен, охотно откликался на малейшие просьбы о помощи школе или классу, участвовал во всех обсуждениях на родительских собраниях и умел перевести любые охи и ахи заполошных мам учеников в практическое русло, чем очень помогал Ирине. А потому её влюблённость с первого взгляда и не думала заканчиваться после второго, десятого и сто двадцать восьмого. А, наоборот, крепла и заставляла Ирину Сергеевну, справедливо считавшую, что к двадцати четырём годам пора бы уже оставить позади период безответных влюблённостей, страдать.
Февраль 2000 года. Москва
Так почти прошла зима, уже два месяца правил бал пресловутый двухтысячный год, которого многие ждали с трепетом и спорами по поводу имевшего места быть именно сейчас или годом позднее Миллениума. Но в жизни Ирины ничего не менялось, будто и не рубеж эпох вовсе. И ведь не просто веков, а аж тысячелетий. А — под ж ты! — ничего нового.
В середине февраля в школе проводили очередную дискотеку. По традиции один из классов, допущенных к танцам, дежурил. В этот раз это были дети Ирины Сергеевны. Когда активно отдохнувшие старшеклассники и их учителя отправились по домам, её ребята быстро всё убрали и тоже побежали в раздевалку. Ирина заперла актовый зал и пошла за сумкой и вещами. Внизу её должна была уже ждать Злата, чьи ученики тоже отплясывали на дискотеке. Должна была, но не ждала. Ирина удивлённо пожала плечами и направилась к выходу.
Она настолько ожидала увидеть подругу на улице, что даже у Василия Сергеевича не спросила, выходила ли Злата или нет. Попрощавшись с их чудесным охранником, Ирина распахнула дверь на улицу и глубоко вдохнула. Ей даже показалось, что уже пахло весной. И не верилось, что ещё чуть-чуть и начнётся совсем другая жизнь, что скоро можно будет весело говорить «перезимовали» и радоваться солнцу. Она любила зиму, но, чем старше становилась, тем невыносимей тосковала по теплу и свету. И вот почти дождались. Конец зимы уже. И весна почти на пороге. Хорошо!
