Из Троице-Сергиевой Лавры приезжал архимандрит Наум и собравшимся сказал: «За молитвы духовных чад Господь продлил ее земные дни».
Был такой случай. Одна девочка сидела в саду и ее в горло ужалила оса. Испуганная, она побежала к матери, растерялась и мать. Начала быстро расплываться опухоль и кто знает, чем бы все кончилось, ведь врачебной помощи близко никакой. В этот момент подошла Матушка. Ей сказали, что случилось. Она наклонилась, посмотрела, куда укусила оса, вынула жало, перекрестила девочку и сказала: «Ничего не будет». Возвратившись, домой, к великому своему удивлению, на шее нашли едва заметное маленькое красное пятнышко от укуса. Ни боли, ни опухоли у девочки не было. Один Господь знает, может быть этим своим крестным знамением, матушка спасла отроковице жизнь.
Окошко в келий завешивали на ночь одеялом, свет не включали. Однажды поздним вечером слышим, подъехала машина, и стали сильно стучать в дверь и в окно. Но мы с Матушкой сидели тихо и молились. Долго стучали они. Матушка говорит: «Выгляни, посмотри, кто приехал». Я увидела людей в белых халатах и белую машину. Так и не достучавшись, скорая помощь уехала. Когда мы немного успокоились, Матушка спросила меня: «Ты испугался?» «Нет, — отвечаю — я с Вами ничего не боюсь». Грозился сосед Матушку в психиатрическую больницу отправить, но Господь ее сохранил.
Стала Матушка готовиться к смерти и говорит Елизавете: «Иди в Лавру и приведи Марфу».
— Да там ли она?
— Там, там, иди за нею.
Елизавета нашла меня в Лавре, передала слова Матушки. Пришла я к ней в пятницу 25 октября. Матушка посадила меня рядом, смотрела на меня молча, взяла мою голову, наклонила к себе и поцеловала в лоб. Потом еще и еще раз. Из глаз ее тихо текли слезы: ни стона, ни вздоха, ни ропота. Я спросила: «Может, благословите меня остаться?» Но одна женщина, не буду называть ее имени, стала говорить, что Матушке и так тяжело, ее не надо беспокоить, и настояла на том, чтобы я ушла домой.
Когда гроб с телом Матушки вынесли из церкви и несли к автобусу, эта женщина меня не пускала войти, отталкивая от дверей. Я боялась, что не войду, народа много было. Мне так обидно стало, и я сердцем позвала Матушку на помощь. Вдруг откуда-то подошел отец Анатолий, поднял меня, посадил в автобус у самой матушкиной головы. Так я ее в последний путь проводила, прожив с нею 20 лет, а с именем, которым матушка меня нарекла, Марфа, я уже до восьмого десятка лет доживаю.
