— Ходила.
— И носил?
— Носила.
— И пилил?
— Да.
— И складывал?
— Да.
— А почему твои сапожки и одежда чистые?
Глянула я на свои ноги, сапожки и одежда моя были совершенно чистые. Как будто я не ходила целый день по грязи и не носила на плечах большие мокрые ветки деревьев. Пришла соседка Евдокия с ордером на квартиру. Увидела, что мы рубим и пилим дрова, и говорит: «Зачем дрова заготовлять, нас до зимы выселят». Матушка говорит: «Она еще будет у меня дров просить», взяла большую охапку, и понесла их во двор Евдокии, потом снова набрала дров и опять понесла. Подумала и еще три раза к ней с дровами сходила. После этого Евдокия еще пять лет жила на своем месте.
Мой сын часто ездил в командировки, а невестка стала встречаться с другим человеком, подала на развод и потребовала выплатить большую сумму алиментов. Возвращается сын, и ему вручают повестку на суд. Еду к Матушке, спрашиваю: «Что делать?». А она смеется. Мне грустно, за сына переживаю, а ей весело. Смотрю я на нее с недоумением, а она мне говорит: «Вот так над твоей невесткой на суде посмеются». На суде невестка созналась, что сама ушла и адреса, куда пересылать алименты не оставила. Суд сына оправдал.
Собиралась я уходить домой вместе с другими людьми, а Матушка вдруг говорит: «Ты у меня забрала кошелек и большие деньги». Я растерялась: «Да что Вы, Матушка, как я могла у Вас деньги взять, вот смотрите мой кошелек, вот все мои деньги».
— Нет, другой кошелек и у меня были большие деньги.
Я начала снимать одежду, показываю, что у меня нет кошелька. Говорит матушка: «Иди домой». Через неделю у меня умирает муж, и к этой печали добавилась еще одна — в магазине, где я покупала продукты, у меня вытащили кошелек с большой суммой денег. Но я эту потерю перенесла спокойно, поняла, что Матушка мне ее предсказала.
Говорит мне: «Распаливай печку, да не обожгись». Стала я распаливать. Ведь дело привычное, выпала из печки горящая бумага на пол, стала я ее тушить и обожглась. Весной 1986 года благословила вытащить из погреба картошку, обрывать ростки. Открыли погреб. Все приготовили необходимое, а Матушка зовет обедать. Пообедали, а она кричит: «Скорее погреб закрывайте, а то всю картошку потравят». Через неделю был взрыв в Чернобыле. Уезжать из Киева никому не велела и каждому присутствовавшему дала по три красных немытых клубнички (показала, чтобы все кушали).
Много пищи наготовим, всех накормим. А нам не остается. Матушка спрашивает: «Ты есть хочешь?» «Хочу» — отвечаю. «Давай хлеб», — солью посолит, воды холодной даст и сыты. Однажды стала я кушать. Матушка рядом с палкой сидела: «Видишь, он хочет тебе жало всадить, а палки боится» — и пригрозила на невидимого мне врага, заставляя его отступить от меня.
