Мы с дочерью поехали в Троице-Сергиеву лавру и пошли просить благословения у отца Наума. Он любезно нас встретил, стал расспрашивать чем занимаемся, где живем. Отвечаем: дочь учиться, я тружусь, а сами мы из Киева. «Как из Киева?, — удивился отец Наум — да у вас в Киеве в Голосеевском лесу такой светильник живет — матушка Алипия, а вы ко мне едите, вы знаете матушку Алипию?» Отвечаем дружно «Да, знаем и ходим к ней». «Вот и ходите, а ко мне вам зачем ездить, когда у вас такой светильник есть!»
Посыпался на меня целый ворох неприятностей на работе. Терпела я, терпела, да и не вытерпела, побежала рано утром к Матушке. На дворе мороз градусов 15. Пришла к домику, стала у деревца и думаю: если постучу, то отвлеку Матушку от молитвы или от какого-либо труда, или вообще от отдыха. Стою я у деревца и читаю Богородицу. Простояла минут 20, стала замерзать, думала уже уходить, как двери заскрипели на морозе и вышла Матушка с ведерком золы. Увидела меня и говорит: «Девка, чего здесь стоишь, иди в дом». Я вошла, в доме тепло, печка топится, борщ и каша варятся. Рассказала я о своих переживаниях. Матушка налила большую миску борща и стала со мною из нее есть. Я ей грибочек подвигаю, а она мне его назад подает. Я ей картошечку, а она — мне и все приговаривает: «Ешь, ешь!» Насытилась я, успокоилась. Благословила меня матушка, дала хлеба, как обычно и пошла я на работу.
Прихожу, а меня на местком вызывают. И по сей день, за что, не знаю. Иду. Сама себя спрашиваю, а готова ли защищаться? Проверяю свое состояние: страха нет, волнения тоже. Вспомнила тихую, теплую келейку, горячий борщ, маленькую, сгорбленную фигурку Матушки с ведерком золы и так мне стало спокойно и даже радостно, и все стало нипочем.
Смотрю на собравшихся членов месткома: одна, особенно меня ненавидевшая, ушла по делу, другая тоже куда-то удалилась. Думаю, уже легче, но и среди оставшихся не было у меня друзей. Прочитала строки Псалма: «Не надейся на князи, на сыны человеческие, в них же нет спасения».
Заседание началось с то, что поменяли вопросы, мой стал вторым, вместо первого. Затем, по различным причинам, уважительным конечно, стали по одному расходиться члены месткома и, когда до меня дошла очередь, то уже и разбирать меня некому было. Выступила одна моя коллега, которая ко мне никогда добрых чувств не питала и так все дело повернула, что меня не судить надо, а к награде представить. Говорила о таких моих качествах, о которых я и сама не знала, что они у меня и есть. Все закончилось благо — меня с миром отпустили.
