Вошли во двор, было много народа, люди сидели и стояли, ожидая прихода, Матушки.
Мы остановились напротив дверей келий. Ждали недолго: двери медленно отворились и на пороге остановилась маленькая, хрупкая, в детской меховой шапочке, в большой черной вязаной кофте, в черных суконных сапожках — Матушка. Я с глупейшим видом смотрела на Матушку и вдруг у меня мелькнула циничная мысль: «Ну что можно ожидать вот от такой вот… в детской меховой шапочке?». Все люди зашумели: «Матушка, матушка!» Своими чистыми, светло-серыми глазами Матушка спокойно посмотрела на меня и сказала громко при всех: «Такая молодая, мужа нет и детей столько!» Я остолбенела, мне хотелось провалиться сквозь землю: прийти за утешением и получить такое! Я готова была бежать в лес подальше, но Матушка спокойно глядя на нас сказала: «Идите, идите к столам».
Моя знакомая, видимо тоже немного смущенная такой встречей, вдруг сразу оживилась, взяла мены под руку и повела в сад, где уже были накрыты столы, шепча по дороге: «Все будет хорошо, все будет хорошо, Матушка вас приняла». Но мне было совсем нехорошо.
Обедали, порции хлеба, борща, каши были столь обильны, что в домашних условиях этой пищи мне бы хватило на 2-3 дня. Я сидела низко опустив голову, боясь взглянуть на кого-либо, мне казалось, что моему позору нет предела. Я молча ела все, что мне клали в тарелку, а мне все подавали и подавали. Я не отказывалась, но только удивлялась куда девается во мне такое огромное количество пищи. Вдруг я почувствовала, что мне стало легко, я успокоилась, прекратился трепет под ложечкой, который давно терзал меня.
Стали расходиться. Все по очереди подходили прощаться, Матушка раздавала хлеб. Пришел мой черед подходить под благословение. Неожиданно, какая-то радостная мысль осенила меня и желание оправдаться и я громко воскликнула: «Матушка, а дети-то не мои, это мои ученики!» И снова спокойный голос, глубокий теплый взгляд: «А, школьники, — и добавила, — мертвый ты был и встал!» Я была поражена! Действительно, два года назад я перенесла тяжелую болезнь сердца.
Домой мы шли уже совсем в другом настроении — исчезла угнетающая тоска, появилась легкость в движениях, ум начал воспринимать что-то новое, большое, но еще не понятное и такое важное в жизни.
Эта первая моя встреча с матушкой Алипией имела для меня огромное значение во всем моем отношении к себе, окружающим меня детям, которых я часто ненавидела и готова была их лупить, гнать и вообще убивать. А этот маленький, хрупкий гигант, в детской меховой шапочке, сказал мне, что этих детей я должна любить, как своих. Теперь я шла к детям совсем другим человеком, мне они стали дороги, я знала все их беды и радости, они потянулись ко мне и я стала их любить. Эту любовь к детям я попыталась сохранить на все последующие годы своего учительства. И теперь, уже находясь на пенсии, меня попросили заменить уехавшего на месяц коллегу. Я с радостью согласилась, потому что меня ожидали те, кому я столько лет отдавала свое сердце. Напутствовала меня на этот нелегкий учительский труд незабвенная наша матушка Алипия.
