- И где она может быть? – когда в голосе Дорохова появлялись стальные нотки, собеседники выкладывали всю правду, считая разумным ничего не утаивать. Его друзья часто подкалывали, что с такими задатками нужно в органах служить. Сейчас непроизвольно он включил режим дознавателя. И с большим успехом. Потому что Юрий готов был выложить все явки, пароли, шифры и любую другую секретную информацию, если б она у него была.
- Не знаю, возможно, на пляже. Хотя, скорей всего в номере. Думаю, что у нее должна болеть голова – она ведь не пьет.
- А что, вчера пила?
- Немного. Причем сама и предложила. Я ночью приехал на смену, по правилам меняемся утром. Но Влада была в это время в холле, просматривала по камерам, кто оставил телефон в лобби-баре. А потом мы там с ней немного и посидели.
Дорохову стало очень неуютно. Не исключено, что и третий этаж, и весь коридор минус второго оказались в обзоре. Ну вот. Едва он собрался завоевать недотрогу, и тут же сам себе сделал подножку. Видела она или нет его мнимую секс-эпопею, покажет ее поведение. Оно же и покажет – заронилось ли в ее холодное сердце семя интереса к нему или только все в рамках решения проблем. Горло пересохло, и он сдавленно спросил:
- И что, нашли?
-А-а-а, нет. Влада сказала, пусть администраторы этим занимаются.
Дорохов про себя очень филигранно выругался. Раз прекратила искать телефон, значит нашла, что-то более пикантное.
Душа, придя в совершенный раздрай, ныла и болела. Не самый удачный старт для начала массированных ухаживаний. Представил себя на ее месте. Ага. Недолго мучалась старушка - только что «Вы мне нравитесь» и через пять минут с двумя цыпочками в номер. Но деваться некуда – что имеем, тем и будем пользоваться.
Ладно. Кофе. Пляж. Перекусить. Работа по плану.
Не глядя по сторонам, он небрежно сбросил на шезлонг легкие брюки и футболку и неторопливо зашагал к ласковому, бесподобно теплому сентябрьскому морю.
Образ Влады, выпивающей с этим рыжим, не выходил из головы. Вот тебе и не такая! Он настолько был погружен в свои мысли, что не сфокусировал внимание на выходящей из моря девушке. И среагировал только тогда, когда она уткнулась ему в грудь, споткнувшись о край деревянной дорожки, ведущей к шезлонгам. Рефлекторно он схватил ее за талию, удерживая от падения.
- Еxcuse me, - пробормотала она и застыла, поняв кого пыталась протаранить. Смущение, отсвет радости узнавания, осуждение – это, как говорят парфюмеры, было главной нотой, быстро сменившейся маской невозмутимости. Несколько мгновений его руки сжимали ее тело. Затем под предлогом возвращения ее в вертикальное положение, одну руку переместил на попу и нагло прижал к себе. И задохнулся. Под напором его восставшей плоти плавки оттопырились, явно показав – насколько он рад встрече.
