Поймав чужой взгляд, Гурон обернулся.
Испанцев он рассмотрел еще в карантинном дворике, где мореходы дивились очереди желающих поселиться в редукции. А секрета здесь никакого: в редукции стариков не бросают. Они получают легкую работу, например – что-то вязать или пересчитывать, просеивать или перемывать зерно, перебирать плоды. Их кормят и даже лечат. Вот старики со всего острова и толпятся в карантинном дворике.
Правда, лекарства от старости не знал даже патер Карл. Но есть разница: помирать оставленному на перекочевке, потому что не в силах идти за племенем – или помирать среди своих и знать, что после угасания тебя погребут под звуки красивого пения, с праздничной яркостью. Словно ты не лишняя часть племени, а даже сам по себе чего-то стоишь. Хотя бы в смерти.
Но вчера осталось вчера; сейчас предводитель кастильцев изумленно разглядывал сгрудившихся на поле людей и краснокожего мальчишку, снаряжаемого для непонятного ритуала.
Мальчишка встретил взгляд спокойно, без вызова. Отвернулся и пошел вокруг лежащего большого креста из пары округлых то ли труб, то ли планок, сияющих под быстро поднимающемся солнцем.
Патер Карл тихо сказал испанцу:
– Я посылаю известие о вас в столицу Южного Приората. Тот замок некогда основали франки, и потому он зовется Новый Орлеан.
– Вы посылаете… Но как?
Патер Карл пожал плечами – слишком широкими и крепкими для мирного каноника:
– На такую дальность мы еще не пробовали… Все в руках Господа… Гурон, готов? Что сказать, знаешь?
И Гурон ответил как подобает воину:
– Не нам, не нам, Господи, но имени твоему.
– Благословляю тебя… – патер махнул белым платком. – К старту товьсь!
По лесенке Гурон поднялся в кабину. Честно говоря, даже некоторые девчонки управляются с кетцалем лучше. Он же и Грету заметил, когда позавидовал мягкой посадке. А что у белобрысой саксонки самая большая грудь в школе, так это просто совпадение. Честно!
Лучший пилот школы – Кэддо. Толстяк расчетливый и аккуратный. С обычной почтой на Багамы он бы и летел, ведь не девчонку же посылать на сложное дело. Влипнуть можно при ясном небе и в двух шагах от редукции, любой полет – прятки и догонялки со смертью. В небе нет ничего простого…
Гурон вертел в уме карту. Отсюда до материка, до земли мускогов, два раза по пятиста тысяч орденских метров, из них половина над островами, а остальное над морем. Новенький кетцаль проседает на единичку за тридцатку, но Кэддо бы справился, Гурон даже в себе уверен меньше. Увы, пухлый тяжелее Гурона на двадцать орденских килограммов, на целых два ускорителя. Два ускорителя – два раза восстановить высоту, две жизни!
