Руна Эйваз означает реку, либо верховую езду, либо хождение под парусом. И требует простого: доверия к мощной чужой силе, с которой ты попутчик на краткое время.
Люди Гуннара Гуннлауга умели доверять морю, да и кормщик стоял на рулевом весле не первый год. Под парусом бежалось легко, и сам Гуннар Змеиный Язык, Гуннар Плохой Скальд сейчас перебирал слова для собственного удовольствия, не заботясь о ритме, дыхании да спинах гребцов.
– Может, иначе? – бормотал скальд в густую русую бороду. – Скажем, так: немой в силах драться, безрукий – пасти… Лишь только убитый в бою бесполезен…
Повертел в руках навощенную табличку, вздохнул:
– Не то. Все не то, не звучит.
– Парус! – крикнул с носа мальчишка Олав, сын Харальда-кормщика. Первый поход, и только-только вышли на просторы Лебединой Дороги. Конечно, мальчишка переселился на нос, там же место героев!
Да и глаза молодые, острые. Вот – углядел.
– Парус направо… С моря идет навстречу нам! Низко сидит, щиты воду режут. Груженый, верно!
Кормщик поглядел на вождя из-под седых бровей; Гуннлауг молча прикрыл веки. Никаких приказов не требовалось, каждый и так знал, что делать. Кто потянул канаты, присобирая не успевший промокнуть парус, кто достал из-под палубы смазаное оружие. Кормщик почти незаметно для неопытного взгляда налег на правило – и "длинный корабль" повернул мористее, чуть вправо, поближе к пузатому кнорру… Тоже, кстати, под багрово-белым парусом северных земель.
Из рук в руки поплыли мечи, шлемы, кольчуги. Вот уже Гейр с Ульвом развернули кожаные саадаки, вынули драгоценные луки: степные, дважды выгнутые, четырежды клееные. Вот люди освободили место у мачты, и вот стрелки, изо всех сил налегая на плечи луков, поставили на каждый тетиву крученую, вощеную, в новом храме освященную. Глядя на крестящихся стрелков, молитвы забормотали все прочие. Сперва Молодому Христу – ведь все они честно приняли белую веру, как велел еще прадедам конунг Олав Харалдсон, прозванный за то Святым. После капнули крови Старым – кто Тюру-мечнику, кто Тору-воину, кто Ульву-стрелку, а кто и самому Одноглазому. Больше богов – больше защита!
Только Древних на корабле Гуннлауга не почитали. Как-то так вышло, и никто не сказал бы, что без причины.
Время в напряженном ожидании пролетело быстро. Перед самым полуднем сблизились. Кнорр – пузатый, в самом деле осевший настолько, что нижние края щитов на борту резали волны – оказался нездешний. Флаг с арфой, золотые витки на изумрудном… Остров святого Патрика. Неблизкий свет, через море пришел.
