– Кстати, о несовершенстве платформы, – выпрямилась Конго, поставив чашку на столик. – Ты когда на аугментацию собираешься? Давно же обещала.
– Не хочу, – женщина вздохнула. – Меня с детства попрекали тем, что я искусственная. И вот на самом деле превратиться в машину?
Харуна засопела и посмотрела на Киришиму. Та, не отвечая, щелкала застежкой накладного кармана.
– Но, Макие-тян! Ты бы видела, какой замечательный корпус приготовила тебе Акаси, – Харуна неловко улыбнулась. – Это тебе не в розовой плюшевой игрушке сидеть!
Макие насупилась – при ее худобе выглядело смешно – и помотала головой:
– Хару-Хару, не настаивай. А то я спрошу, когда ты собираешься замуж! И за кого!
– Браво! Браво! – Ямато захлопала в ладоши. – Ну разве не мило? Ну вот ня же! Совсем как люди!
– Сомнительный комплимент… – Конго снова подтащила к себе чашку и спрятала в нее полыхнувший алым взгляд:
– Осакабе-сама, у вас ровно две недели, считая текущий день, как первый.
Говорила Конго негромко, вынуждая прислушиваться:
– Дальше я просто прикажу Акаси. Вы жрете таблетки лопатой…
Харуна отважно кинулась на защиту:
– Сестра, правильное слово "кушаете".
– Кушают пирожные с чаем! – отрезала Конго. – А таблетки в том количестве, в котором их с юных лет принимает Осакабе-сама, жрут лопатой. Осакабе-сама не хочет становиться машиной? Как мило! А я не хочу видеть, как Харуна и Киришима хоронят Осакабе-сама, загнувшуюся от банальной аллергии. Либо от отказа печени. Либо от начавшейся в почках цепной реакции. Критическая масса всякой химии, по моим расчетам, превышена в них еще год назад. Скоро Осакабе-сама не потребуется ночное освещение, обойдется хемолюминесценцией кожи. Да и приборы в туалете придется заменить на что-то более стойкое к царской водке.
Напряженное молчание разрядила сама Осакабе Макие:
– Да, Конго-сама, вас-то уже про замужество не спросишь…
Когда отсмеялись, Макие горестно вздохнула:
– Придется соглашаться. Послезавтра, хорошо? У меня там опыт интересный, не хочу прерывать.
– Конечно-конечно, – ласково улыбнулась Конго. – Сестрица, проследи. Ты же не подведешь меня?
Хиэй облизнула пересохшие губы и опять воинственно подвинула очки.
– Ваше "послезавтра" я слышала четыре раза, – Конго вздохнула еще тяжелее. – Л-л-люди!
Нагато выбрала, наконец, пирожное и потащила на свою тарелку со словами:
– Люди считают, что я никогда не улыбаюсь.
– А меня зовут отелем, – Ямато допила чай и постучала чашечкой по столу. – Линкор! Почему-то Айову или Неваду никто не называет "Бигмаком".
