Императорский Рим. Книги 1-12 | страница 30
Лекарь оказался прав — императрица проснулась и пристально теперь взирала на задумавшегося Ульпиана. Боли утихли, лишь тупо ныло в затылке. И императрица сейчас внимательно могла изучать то, что отражалось на одутловатом лице Антония. Друг он её или враг?.. Нет, не враг: он предан ей и ни разу не дал повода усомниться в этом.
— Антоний, я, кажется, видела здесь Евгения и лекаря? Но, может быть, они явились мне в бреду или во сне?
— Нет, величайшая, они были наяву у твоего ложа. Евгений, взирая на тебя, почему-то поспешно удалился, а лекарь, снова порекомендовав принимать эруку, тоже покинул твой кубикул.
— А почему остался ты?
— Я думал, моя госпожа... О твоей несчастной судьбе.
— Ты считаешь, что моя судьба несчастна?
— По крайней мере, что она счастливая, я сказать не могу... Так же, как и сказать о своей.
— Да, тебе не повезло... Когда из Африки Аэций привёз пленных, ты и Джамна мне понравились: тебя я оставила при себе евнухом, а Джамну отдала в услужение к дочери. Я ведаю о тебе многое, вижу, что хорошо служишь, и никому о твоей прошлой жизни не рассказываю.
— Благодарю, благочестивая Августа.
— Ты назвал меня благочестивой. И думаешь, польстил мне?.. Нет. Благочестие в моём положении, как на шее камень, который потянет сразу на дно... Лекарь говорил об эруке... Прикажи подать её. А потом ты, Ульпиан, можешь присутствовать при моём соитии с этими силачами и смотреть, как я стану управляться с ними...
— Нет, госпожа... Когда-то и я управлялся одновременно не с двумя, а с большим количеством женщин... Так что ничего нового не увижу... Желаю, повелительница, чтобы болезнь твоя совсем от тебя отступилась, а её место заняла вечно юная страсть к любовным утехам... И позволь мне удалиться.
Но вспомнил, уже подходя к двери, о разговоре с Евгением, в котором препозит продемонстрировал явное неоткровение. Сказал об этом императрице и далее добавил:
— Мне недавно передали, величайшая, что пираты Сардинии перехватили несколько наших судов с хлебом, шедших из Сицилии и, чтобы досадить Риму и тебе, госпожа, потопили их вместе с зерном. Во многих городах Италии цена одного модия зерна с недавних пятидесяти денариев поднялась до семидесяти и более. Мы уже выслали из Равенны очередную партию философов, писателей и поэтов, ненужных нам, но потребляющих хлеб, который мы распределяем по крохам. Только эти меры вряд ли что изменят... Одобренное в сенате предложение послать часть флота, расположенного в Мизене, на борьбу с пиратами как раз было бы кстати... При разговоре с Октавианом я чётко уяснил для себя, что ничего от молодой Августы он узнать не сумеет... Видно, мозги его нуждаются в проветривании, чтобы лучше соображали. А вот и моё предложение — вместе с главнокомандующим мизенским флотом Корнелием Флавием на разгром сардинских пиратов послать и Октавиана.