Спор о законе и базарных жёнах снова свернул в разговор о женских прелестях, а также о том, у кого уже «было», а у кого не было, а он только врёт. Спор мог завершиться дракой, но, когда Мафекжин прикрикнул на Залмуна «Да ты сам девочка!», а тот готов был кинуться на обидчика с кулаками, совсем рядом послышался нежный голосок:
– Не орите, мальчики, от ваших воплей сейчас стены рухнут.
Все разом обернулись. На куче каменных обломков стояла девушка. Одна. Это само по себе было удивительно – женщинам не полагается ходить одним, только в сопровождении мужа или, если его нет, взрослого родственника-мужчины. Ну, почтенная пожилая женщина может одна сходить на базар. А уж в мёртвый город ни одна девчонка носу не сунет.
Но она стояла здесь. Одна. И вдобавок совершенно голая. На ней не было ничего, кроме башмаков до середины голени, вроде солдатских. Если бы замершим с вытаращенными глазами пацанам было с чем сравнивать, они бы отметили, что незнакомка отличается от большинства женщин. Женщина должна быть мягкой, чтоб было, за что подержаться, а эту как будто сушили над огнём. У неё широкие покатые плечи и мускулистые руки, небольшие вздёрнутые грудки, подтянутый живот – кажется, под гладкой кожей уложены два ряда плоских камешков, а ноги – длинные и сильные, точно у кобылицы. Смеющееся лицо обрамляют коротко стриженные белые кудри – волосы такого цвета встречаются у потомков обращённых…
Девчонка шагнула вниз, опершись левой ногой на закачавшуюся плоскую глыбу.
– Ну что, мальчики, будем молчать или повеселимся? – она игриво прищурилась и прикусила ноготь, а правой рукой огладила себя.
Залмун издал мучительный стон. Все обернулись к нему. Он держался за шаровары возле паха.
– Я… это… – пробормотал он, готовый провалиться сквозь землю от стыда, что осквернился среди бела дня, на глазах у друзей.
Девчонка изумлённо вздёрнула брови, но в следующее мгновение поняла, что случилось, и рассмеялась.
– Ах-ха-ха! Бедняжечка! Ты так меня хотел, что не сдержался?
– Э, сюда подошла! – крикнул Гаджиф. Он сам был близок к тому, чтобы испачкать штаны, и смех беловолосой шлюхи стегнул его, как плетью.
Девчонка только хохотнула и покрутила бёдрами так, что пацаны, не стесняясь, завыли от желания.
– Помоги мне спуститься… – попросила она и протянула руку. Гаджиф поднялся по камням, которые похрустывали и шевелились под ногами. Он хотел схватить эту сучонку за руку, но девка увернулась и, с неожиданной силой стиснув его запястье, рванула на себя. А потом, когда Гаджиф непроизвольно дёрнулся назад, пытаясь удержать равновесия – оттолкнула его.
