Вот только пока залезешь на вершину – семь потов сойдёт. От усталости. И ещё семь раз по семь – от страха. Ступишь на лестницу, обросшую мхом и травой, а кое-где и низенькими корявыми деревцами – а она держится на соплях. Или идёшь-идёшь, поднимаешься, а её бац! – и нет. Обрывается. Надо идти к другой лестнице по тёмному коридору, где отовсюду свисает паутина и плесень, каменный пол завален отколовшимися глыбами и всяким мусором, под ногами нет-нет да и шныряют змеи и крысы, а из светлых проёмов по бокам коридора, кажется, кто-то смотрит в спину тяжёлым, липким взглядом… А пол под тобой пошатывается! Но настоящий мужчина – он ведь ничего не боится!..
А ещё в мёртвом городе бывает… всякое. На самом деле бывает. Потому что мёртвые города когда-то построили безбожные колдуны. И, хотя колдунов давно перебили ревнители веры, путешественники стараются держаться кучкой. А, как только солнце склоняется к закату – торопятся домой. Мало весёлого – ночевать среди развалин, где по ночам наверняка шатаются тени прежних хозяев и всякая нечисть.
Но до ночи ещё далеко, и полдюжины храбрецов в возрасте от десяти до четырнадцати лет уселись на горячий камень прямо посреди бывшей улицы, жуют захваченные из дома лепёшки и болтают о чудесах, которые они видели во время прежних походов в мёртвый город.
– Вот там, – чёрный Исымбей махнул рукой, – есть дом разрушенный. Большой дом был, а сейчас одни камни. А под ним ход в подвал. Я туда как-то раз залез с факелом…
– Это когда же было? – подозрительно спросил Гаджиф. – Что-то не припомню! – Они с Исымбеем друзья и соперники. Потому что Гаджиф – самый старший и самый сильный, и он по праву верховодит в компании. А Исымбей хоть и моложе, но ловкий в драке и наглый, и хочет сам стать вожаком. Поэтому Гаджиф его постоянно осаживает. А Исымбей как будто не замечает, что бесит старшего, только лыбится постоянно. Они, чернокожие, постоянно зубы показывают.
– Вас тогда не было, – отмахнулся Исымбей. – Я с одним Абдрахомом вдвоём пошёл. Помнишь, Абди?
– Ага! – братишка Исымбея кивнул, хотя, конечно, ничего такого не было. Но если старший брат сказал «Помнишь?», надо сказать «Да».
– Вот, мы лазили, долго лазили, ничего путёвого не нашли. Хотели домой идти. А тут сопляк мне говорит: Исымбей, видишь, нора?
– Ага! Точно! – уже более уверенно подтвердил младший.
– Я говорю: вижу. А он мне: а давай туда залезем! А я говорю: а давай, если не боишься! Ну, мы и залезли. Я факел зажёг. Мы залезли, а там вот такая здоровая комната с косым потолком. Там, где мы слезли – нормальный, во такой, а у края – низкий-низкий, ползти надо. Мы проползли. А там дальше – коридор, черным-черно, совсем ничего не видно…
