Медведь замер в полушаге от меня. Знаю, нельзя смотреть в глаза дикому зверю, но я не удержалась. Взгляд осмысленный и спокойный, совсем неподходящий животному. Даже цвет глаз не переменился — все такие же серые с золотистыми искорками.
Я робко протянула руку, дотронувшись до медвежьей морды. Шерсть мягкая и приятная на ощупь. Боярин распахнул огроменную пасть, в такую рука легко по локоть провалится, и лизнул мою ладонь. Я сразу же захихикала: ну точно домашний песик. Так и представила, как привожу жениха к родителям: «знакомьтесь, это Святогор, мой будущий муж. Отличный парень, только иногда превращается в медведя. А кто без недостатков? Зато шерсти начешем, сделаем папе пояс, будет к своей больной спине привязывать». Когда нервничаю, мозг постоянно такие странные идеи генерирует.
Боярин отошел и снова бухнулся на пол с тем, чтобы вернуться ко мне уже в человеческом облике.
— Больше теперь доверия моим словам?
Я кивнула, но от стены так и не могла отлепиться. Это мой островок спокойствия. Ха-ха. Так и буду здесь всю ночь стоять. Святогор подошел, взял меня на руки и куда-то понес. И хорошо: все равно ноги не слушаются, сама я до комнаты в жизни не дойду. А от всех этих переживаний на меня навалилась ужасная слабость, захотелось лечь в кровать и уснуть. И больше никаких происшествий на сегодня. С меня хватит.
Боярин проявил неожиданную понятливость и понес меня наверх по другой лестнице. И «музей» я увидела лишь краем глаза перед самым входом в комнату. Святогор уложил меня в постель, укрыл двумя одеялами и заботливо подоткнул их края. Сразу же стало жарко, но шевелиться не хотелось, сейчас жених выйдет, тогда и скину лишнее. Но он не спешил, наоборот, уселся на край кровати и пялился на меня.
— А у вас все оборотни? — не самый умный вопрос, но как-то сорвался с языка.
— Нет. Только старшие сыны нескольких боярских родов. Но это не оборотничество, я медведем себя не ощущаю, как будто просто шкуру его надеваю на себя, а думы человеческие.
Вот и замечательно. Как-то не по себе от мысли, что боярин в любой момент может превратиться в неуправляемого зверя. И как бы ему поделикатнее намекнуть, что я спать хочу? Когда над тобой навис здоровущий мужик, это сложновато.
— Отчего кричала-то? — в его словах не было осуждения, только удивление. — Сама же попросила волошбы. А надо мной теперь дружинники потешаться будут.
— Скажи им, что у нас такие ролевые игры. «Маша и медведь», — я снова захихикала. Дурацкая особенность психики: чуть что, сразу нервные смешки вылезают.
