Магия светлого пива действовала безотказно, и весь остальной вечер они провели довольно мирно, почти дружески. Тиль периодически поглядывала на часы, и когда время приблизилось к одиннадцати, пожаловалась, что хочет спать. Алистер отвел ее наверх, уложил в кровать и даже подоткнул одеяло. Заботливый зануда! Все же заставил перед сном оттереть ноги влажными салфетками.
Минут через пятнадцать, Тиль услышала, как хлопнула входная дверь и решила, что настал удачный момент для побега. Она стремительно выскочила из кровати и понеслась вниз по лестнице. Если она поторопится, то успеет попасть к Безымянному и разживется таинственным вольтом.
Алистер стоял возле дивана, похоже, он тихо вышел и хлопнул дверью, когда заходил внутрь.
— Куда ты так бежишь?
— Ты знаешь! Я хочу стать жрицей Аморри!
— Тильда, успокойся. Поверь мне, лучше не связываться с силами, о которых ничего не знаешь.
Бла-бла-бла! Как же он достал со своим занудством! Внутри Тиль кипела злоба, часы спешили вперед, крадя у нее драгоценные минуты и шанс на исполнение мечты. Но так просто Алистера не сдвинуть, нужно что-то придумать. Что-то такое… радикальное.
— Да, наверное, ты прав, — Тиль потупила взгляд и подошла к небольшому столику, где непочатая бутылка с пивом. Бог свидетель, она пыталась уговорить его по-хорошему.
Алистер покачал головой и отвернулся от Тиль, чтобы поправить сбившееся покрывало на диване.
Сейчас или никогда! Тиль схватила бутылку и огрела проповедника по голове. Она тысячу раз видела такой трюк в фильмах, там все было чистенько и красиво, и жертва уже через пару минут поднималась на ноги.
В жизни же бутылка раскололась на множество осколков, светлые волосы Алистера залило кровью и пивом, а сам он рухнул на пол безжизненной куклой. Тиль испуганно попятилась, затем взяла себя в руки и проверила у него пульс. Когда она прикоснулась к шее проповедника, тот застонал и дернулся. Вот и отлично, значит жив!
Тиль вытащила его энфон, написала короткое сообщение доктору Мартену и побежала на улицу. Теперь дороги назад нет: либо она становится жрицей, либо так сильно получает от папы, что все его предыдущие наказания покажутся мелочью.
За воротами дома проповедника Тиль снова охватил страх. Осколки местной луны почти не разгоняли мрак, фонарей здесь не было, а подступающий к дороге лес зловеще шелестел листьями и пугал редкими птичьими криками. Прохладный ветер трепал рубашку, и казалось, что чьи-то холодные пальцы хватают за ноги и пытаются утащить за пределы защищенной дороги. Тиль очень хотелось вернуться в дом, к свету и теплу, снова сесть на продавленный диван Алистера и смотреть вместе с ним фильм. Только проповедник в этот момент валялся в луже крови и пива, и если вдруг он уже очнулся, то наверняка будет совсем не рад ее видеть. А уж что сделает папа…
