Кощей глубокомысленно покивал, толкнул мастера в кресло и сунул ему в руку стакан.
— Пей, — приказал он.
— Да я не пью, — попытался возразить Василий.
— Ты меня уважаешь? — поинтересовался Кощей, и, видя что не подействовало, продолжил. — В червяка превращу.
Василий вздохнул и налил себе вина из самой безопасной на его взгляд бутылки.
— В монахи уйду, — пообещал Кощей. — Надоело.
— Константин Адамович…
— Костя.
— Но я…
— В муху превращу… — фантазия Кощея была неистощима.
— Не выйдет, у меня шапочка из фольги, — радостно ответил Василий, которого уже слегка развезло.
Ну еще бы, трехсотлетний коллекционный бренди!
— Костя, куда ты Сашку дел, а?
— Кто, я? — поразился Кощей. — Она сама сбежала. Кинула меня, про… коварная женщина.
— Это Сашка-то? От тебя ушла? Да она от тебя без ума была. Да она в тебя влюблена с того самого дня, как сюда приехала! — сдал сестру уже пьяный Василий.
— Правда? — бросил на "родственника" неожиданно острый трезвый взгляд Кощей.
— Да чтоб я сдох, — подтвердил Васька. — Да и куда ей идти? И, главное, как? Пешком что ли? Не больно-то отсюда пешком уйдешь.
Кощей трезвел на глазах.
— Да даже если и сама, — пьяно рассердился Василий. — Кощей ты или где? Догнать! В башню заточить! Горыныча на охрану поставить!
— Не жалко сестру-то?
— Неа, — пожал плечами Васька. — Никто ее под венец не тянул. Я ж ей предлагал сбежать, отказалась. Говорю тебе, она не такая. Если б что не по ней — сказала бы в лицо.
Кощей внимательно поглядел на мастера. Обвел взглядом комнату, поморщился.
— Это ж сколько я пил?
— Третья неделя пошла, — удовлетворил его любопытство парень.
— А домовые совсем распустились? Хоть бы тарелки убирали что ли.
— Они пытались, — пояснил Вася. — Дак ты их того… в тараканов.
— Серьезно? — удивился Бессмертный. — Кот, домовые… это всё?
— Еще четыре жабы. Точнее, три жабы и лягушка.
— И кто?
— Игнат, Елизавета и еще двое.
— Елизавета? Черт. Она меня прикончит, — пробормотал Кощей. — Если конечно я ее расколдую. А что, это мысль. Оставлю так на пару лет…
Василий сладко сопел в кресле. Кощей щелчком пальцев разжег огонь в камине и мрачно в него уставился.
— Александра, Александра, — проговорил он задумчиво.
— Этот город наш с тобою! Стали мы его судьбою, ты взглядись в его лицо, — продолжил Василий довольно мелодично.
— Господи, он еще и поет! — пробормотал Кощей.
Поежился, закрыл окно, выругался, промочив носки в ледяной луже. Да что за срач, где эти домовые! А да. Тараканы. Надо бы туфли найти, а то вон бутылка разбитая. Не хватало еще кровью пол заляпать.
