“Вот когда ты такое думаешь, “классный и заманчивый Син” чувствует себя бревном. Спи. У тебя сегодня и так прорва новых ощущений, а я лучше переберусь на подоконник. Там свежо, прекрасно и всякие голые девы в одеялах не соблазняют разным”.
“Я не соблазняю, — откликнулась Дора. — Я помню, ты делом занят. Спокойной ночи”.
То ли от “прорвы новых ощущений”, то ли от банальной усталости заснула она мгновенно. И вроде даже ничего не снилось. Не считать же за сны смутные картинки, непонятные, смазанные, словно в тумане? Город — стекло и бетон, свет фонарей на пустынных улицах. Лица, незнакомые, почти неразличимые. Утопающие в зелени особняки где-то у берега моря. Шумела вечеринка, парочки танцевали блюз, и почему-то Дора знала, что это неприлично и почти разврат. Ну да какого только бреда во сне не увидишь.
Шум мотора почти разбудил, по потолку метнулся свет фар. Дора перевернулась на другой бок, натянула одеяло на глаза. Успела заметить, что Син так и сидит на подоконнике. И снова заснула.
Теперь сон был ярким, как наяву. И приятным, хотя и стремным. Какой-то чувак в обтягивающей коже, совсем как у Сина, с кошачьими ушками и длинным пушистым хвостом, сидел на окне. Весь такой романтичный и загадочный в свете луны, а может, фонарей, а потом вдруг оказался рядом с Дорой, крепко обнял и начал мурлыкать на ухо. Натурально мурлыкать, по-кошачьи. А когда Дора потянулась почесать его за ушком, лизнул ее в нос, горячо и щекотно.
И будто канал переключил! Дора вдруг оказалась в темном, едва освещенном коридоре. Откуда-то доносилась музыка, приглушенно, будто издалека. Кафельный пол дрожал и вибрировал, как будто невдалеке то и дело проносились поезда. Подземка, что ли? Из-за спины слышались страстные стоны и быстрое дыхание со смачным хэканьем, а совсем рядом с Дорой опирался о стену то ли обдолбанный, то ли в хлам упившийся мужик. Не блевал, уже спасибо, но выглядел как человек, которому очень надо принять горизонтальное положение.
Вот уж в каких местах точно лучше не задерживаться!
Дора побежала, но почему-то осталась на месте. “Это сон”… Она попыталась проснуться или хотя бы перевернуться на другой бок, но не смогла даже пошевелиться. А обдолбыш вдруг разогнулся, посмотрел в упор — глаза были абсолютно стеклянные и смотрели сквозь Дору. Или за ее плечо? Обернуться не получилось, хотя очень хотелось. От одной мысли, что сзади кто-то стоит, пробирал дикий, животный ужас.
— А-А-А-А!!! — завопил мужик. Голос сорвался на визг, а потом вдруг стало тихо, хотя видно было, что мужик все еще орет, надрывая горло.
