— Здесь! Я здесь!!! — крик уже ничего не изменил бы. Ее заметили и скинули лестницу. Вертолет опустился настолько низко, насколько позволяли его возможности. Подцепив застывшими пальцами веревочную лестницу, девушка подтянулась и, когда вертолет стал набирать высоту, вскрикнула. Сильнейший рывок выдернул ее из воды, которая, словно не желая прощаться с девушкой, тяжелой тушей грохнулась обратно в океан, оставив Леа висеть на спасительной лестнице. Карабкаться наверх, когда твои силы на исходе, пальцы едва слушаются, а ты летишь над гладью океана более чем в ста метрах — крайне тяжелая задача. Тем не менее, спасатели сверху медленно подтягивали лестницу на себя, а Леа, превозмогая боль, усталость и страх, помогала им, поднимаясь выше. Наконец, в нее крепко вцепились мужские руки и затащили внутрь вертолета.
— Как ты, Суарес? — над ней склонился Блэквел. Вне себя от ярости, не соображая, что делает, Леа со всех сил пнула его ногами в живот, от чего мужчина, не успев ухватиться, выпал из вертолета. Со спокойной совестью она провалилась в сон.
Академия Растона
Сознание возвращалось к Леа неохотно. А по мере приближения реальности, все ощутимей становилась ломота и тяжесть во всем теле. Будто все силы высосали. В горле снова пересохло, но вдобавок к мерзкому ощущению сухости добавился не менее мерзкий привкус каких-то медикаментов. На то, чтобы открыть глаза, сил пока не хватало. На шевеление тоже. Но она отчетливо вырывала звуки, доносившиеся из действительности. Низкочастотный гул с небольшим посвистыванием она знала прекрасно. Именно такой звук издавал кокон, в котором после аварии лежали ее родители, а маленькая девочка, сжимая ладошку матери, молилась всем Богам, чтобы она открыла глаза и снова любила свою малышку. Леа даже была готова исправиться, стать образцовой дочерью, все время заправлять кровать и кушать ненавистное брокколи. Лишь бы мама и папа открыли глаза. Пусть бы даже они навсегда остались лежать, но открыли глаза и были с ней. Но, увы, даже возможности магии не безграничны. Через несколько дней коконы распались, а чета Суаресов так и не пришла в себя. В этой аварии выжила только она. Маленькая девочка с огромными серо-зелеными глазами. Сейчас Леа лежала точно в таком же целительном коконе, от работы которого по всему телу бегали мурашки.
Снаружи доносились голоса:
— У девушки сильное переохлаждение и воспаление легких, кокон почти исцелил их. Но проклятие навей снимать я не возьмусь. У меня жена, дети…
