Развернулась и бросилась к выходу, но двери оказались заперты. Зашипела загнанной в угол дохлогрызкой. Вот сейчас я была, как и она, готова сожрать одного наглого самца! Что он себе возомнил?
— Что, тех девиц оказалось недостаточно? Решил со мной поразвлекаться? Скажу сразу — меня ты тепленькой не получишь! Только холодной и синей. Устраивает?
— Ну зачем же так категорично? — так и хотелось стереть с его лица самодовольную ухмылку. — Все равно как женщина ты меня не привлекаешь.
Что-о?
Удар ниже пояса и точно по моей самооценке! И я бы расстроилась. Возможно даже заплакала, если бы не вспомнила слова Оуэна. Отец меня не бросал… А Таххир оказался бессердечной сволочью, сидевшей на моей шее. Дело не во мне! Дело в них.
Вздернула подбородок:
— У кого-то дурной вкус, так что это для меня комплимент.
Я вспомнила одинаковых, словно клонированных блондинок, и закатила глаза. Тоже мне, великая потеря, что я на них не похожа. Блондинка блондинке рознь. Меня природа наградила, а не парикмахер!
— Дело не во вкусе. Просто в тебе нет женственности и сексуальности.
Вот это уже ближе к цели. Фет Ронхарский тоже говорил о том, что мне не хватает чувственности. Только это не так! Я чувственная! Очень и очень чувственная! Прямо такая чувственная, что сама от себя балдею!
Отчаянно захотелось доказать этому болвану, что он не прав. Да больше-то даже не ему, мне себе хотелось доказать, что они все ошибаются. Что вовсе я не сжатая пружина, а взрывная особа, которая может и будет ловить на себе восхищенные взгляды! К ногам которой упадут мужчины и не только искристые, но и сами великородные! А я буду смотреть на них свысока и выбирать, кого перешагнуть, а на кого обратить внимание…
Наверное, вид у меня был слишком уж триумфальный, поэтому фетрой усмехнулся и опустил меня с небес на землю. К ядовитым сизо-пепельным глазам, что смотрели, кажется, со скукой или со снисхождением.
— Жопой крутить ума особого не надо!
— Ты заблуждаешься, — ухмыльнулся он и медленно, глядя на меня, пригубил вино. Вот ведь, змей искуситель. Во рту как-то некстати пересохло, а бокал в ладошках стал сырым — так сильно они вспотели. — Возбудить мужчину — искусство.
— Ладно. Давай к делу. Если ты хотел поглумиться — миссия выполнена. Верни мне мои деньги и разойдемся.
— За вино и телепатовизор, я помню, — усмехнулся он и перевел взгляд на бутылку.
— Ладно, только за телепатовизор, — поправилась, решив, что выпить мне сегодня не помешает.
