— Я должна тебе…
Упрямо покачав головой, он посмотрел на Тару, перепачканную в крови — своей собственной, его, зверя…
— Нет, это я должен тебе еще одну жизнь. Нам придется снова искупаться… Что это? — спросил Бэй, показывая на тушу под ногами и отмечая, что смерть не красит даже хищников. Завораживающего силой и грацией зверя она превратила в бесформенную гору шерсти и мяса, только клыки сверкали на песке.
— Карьерный волк. Я знала лишь одного человека, пережившего встречу с этим зверем, и никогда не слышала о ком-то, кто победил бы этого монстра почти голыми руками. — В голосе Тары звенело восхищение и уважение, ее глаза сверкали от переполнявших ее чувств. — Поцелованный, ты должен взять себе имя. И наколоть татуировку. Тебя будут бояться и уважать! Ты наведешь порядок в Карьере! Ты можешь стать его Королем!
Бэй помотал головой, как мокрый пес, отряхивающийся от воды.
— Мне это не надо, Тара. Я скоро уйду.
Звезда ничего не ответила, только сделала шаг к волку и, опустившись на корточки, начала вырезать его клыки.
Бэй терпеливо ждал, принимая первобытный смысл ее действий. Клыки станут его трофеем, от которого глупо отказываться. Интересно, сможет ли он взять их с собой, когда будет возвращаться домой? На Земле уже начинается зима… Полили холодные дожди, стало коричневым море в Зандворте, на писающего мальчика в Брюсселе надели теплый костюм, а города Германии постепенно превращались в рождественские елки. Мюнхен, Карина, Мышиный король — было ли это в его жизни?
Взгляд Бэя скользил по склонам Ущелья, пока не остановился, притянутый как магнитом. Вдалеке, почти у края высокого склона, застыл Будда. Тот самый, неправильный, что привиделся ему перед тем, как Бэй потерял сознание, и о котором он забыл, приняв за одно из бредовых видений утопавшего в эндорфине мозга умирающего. На этот раз Будда не сидел и не медитировал, а стоял и внимательно рассматривал Кобейна и Звезду, изучая сцену завершившегося боя. Сухощавый, невысокий, в блестящем черном платке, покрывавшем голову.
— Тара… — осторожно позвал Бэй, дотрагиваясь до ее плеча, чтобы привлечь внимание.
— Да?
— Посмотри вперед и наверх.
Всего на мгновение отвел Бэй взгляд от человека в платке, но когда повернулся обратно, увидел только камни.
— Тван!
— Что это значит?
— Ругательство, — раздраженно ответил Кобейн.
— А я думала, ты взял себе имя.
Не желая думать о галлюцинациях, Бэй рассказал Таре о странном человеке из Карьера и о том, что тот только что стоял на склоне.
