Бэй легко мог представить себя где-то в удаленных частях Йордании, Калахари, Намибии.
Но было и много отличий. Особенно бросалась в глаза одержимость камнями. Они были у всех и везде. Разных форм и размеров. Схожих по названию с земными и отличавшихся от них. Из кристаллов делали амулеты и украшения, их крепили к повозкам, раскладывали на коврах рядом с чашками с едой, цепляли вместе с метками на уши животных. Носили в мешочках. Хвастались друг перед другом. Разговаривали с ними! И использовали как источник энергии. Камням поклонялись — в оазисах рядом с родниками часто высились крупные валуны с вырезанными на них знаками или отшлифованные прикосновениями тысяч рук, как популярные статуи ладонями туристов на Земле.
Иногда в деревнях Бэй видел лысых жрецов в коричневых и серых тогах и пару раз замечал среди них мужчин с экстремально асимметричной прической, выбривавших половину головы, в то время как на другую спускались длинные волосы. Виски таких красавцев были столбики наколотых знаков.
Татуировки в этом мире играли роль не украшения, а своеобразного письма. Так что из наблюдений Бэя становилось понятно, что Скользящие охотились на Земле за камнями, а спина Аны — и теперь его собственная — были испещрены знаками, имевшими определенные значения. Знать бы еще, какие.
Чем ближе караван подходил к центру Закатного королевства, тем чаще на его пути встречались обозы торговцев с товаром или набитые скарбом повозки и бредущие рядом с ними группы людей. Охрана каравана распределилась по его краям, заблестело на солнце оружие. И даже случилось несколько попыток ограбления.
Если среди нападавших на караван мелькали плащи с желтыми пятнами, люди вокруг Бэя превращались в злобных псов, готовых растерзать покусившихся на их добро разбойников на части. Ярость и жестокость во время таких столкновений выплескивалась неудержимыми потоками. «Неприкосновенные! Изгои!» — кричали в сторону людей с отметками на плащах. И забрасывали их камнями.
Потом настал день, когда караван застыл на высоком склоне, откуда открывался вид на очередную широкую равнину с редкими пятнами оазисов, мягкими горками холмов и темными ломаными линиями вади. Вдалеке блестел большой город. До столицы Закатного королевства оставался всего день пути, и Кобейн не мог больше ждать.
Его положение, такое удобное вначале, успело превратиться в цепи. Бэю нужно было настоящее общение, возможность задавать вопросы, но как раз этого он не мог себе позволить, пока носил знаки Поцелованного. В городе он сразу покинет караван, снимет голубые треугольники и придумает нового себя.
