— Великий ворон… Громадный, собака, — пробормотал Кит и невольно попятился, пока не уперся бедром в стол.
Руд, обратившись полностью, нетерпеливо повел хвостом и зарычал, сверкая янтарными глазами. Волки в зале замерли, скалясь, смотря на своего молодого вожака.
— Ну ты бы предупреждал что ли. Тебя чем кормили, Шварцальд, что такой телок вымахал? — Кит изобразил на лице комичный ужас и, отступив еще, плюхнулся на фуршетный стол.
Северяне дружно заржали, и кот им…поклонился? Что происходит вообще? Он считает это смешно? Руд зло зарычал, медленно надвигаясь на него. Тяжелые массивные лапы ступали на удивление беззвучно по начищенному до блеска паркету. Кит вскочил на стол, все так же улыбаясь, но не мигая наблюдая за ним. В каждом движении чувствовалось скрытое напряжение.
— Эй, вороненок, смотри не обделайся, — послышался задорный бас из толпы северян.
— Сейчас кому-то перья из хвоста повырывают, — поддержал какой-то уже седой бородач.
— Ну спасибо за доверие, Кнуд, — фыркнул Кит, покосившись на старика.
— Не за что, — тот растянул рот в щербатой улыбке, — Давай, мелкий, не тяни волка за яйца.
Северяне опять дружно захохотали.
— Еще раз мелким назовешь, и сам без своих дряхлых яиц останешься, — Кит тоже веселился вместе с ними, будто и не было все ближе подкрадывающегося к нему волка, уже готовящегося к прыжку.
— Мои яйца уже девок вовсю покрывали, когда ты только на мамкину сиську слюни пускал, — ничуть не смутившись, ответил седой воин, — Ну давай же, вороненок. Покажи, что не зря она тебя выкормила.
— Покажу, — вдруг серьезно проронил Кит, сверкнул синими глазами на волка, — Нападай!
Руд ощерился, прогибаясь на лапах. Огромные белоснежные клыки показались из пасти. Кот пригнулся, шаря зачем-то рукой по столу, на лице опять заиграла наглая улыбка. Я хотела отвернуться и не могла, застыв. Все замерли вокруг, не дыша. Даже только что шутившие северяне не мигая следили за своим собратом, больше не издавая ни единого звука.
Мгновение, прыжок. И тут же болезненный визг на всю залу. Руд как-то странно изогнулся в полете, откинувшись назад, упав неуклюже на паркет. Вскочил тут же, тяжко отряхиваясь, зло рыча. Кровь потекла из шеи, пачкая темно-серую шерсть. Из непонятно откуда взявшейся раны торчала десертная вилка. Все охнули дружно. Кит выпрямился, улыбаясь, уже не скрываясь держа в руке вилки, которые он успел собрать со стола, наверно, когда болтал.
— Оружие нельзя! — возмущенно прохрипел Ульрих Шварцвальд, смотря, как его сын трясет мордой, приходя в себя, — Ты нарушил слово, Конуг!
