Она представила, что ее дети пережили вчера, и, ей стало, их очень жаль. Лида села на кровати, значит, вчера она порвала с Костей. Позвонила ему и все сказала. Она поджала колени и положила на них подбородок. А правильно ли она сделала? В суматохе и запальчивости она сама отказалась от своего счастья. А что теперь? Все было так хорошо! И в одну минуту превратилось из настоящего в прошлое. Она вздохнула. Значит — не судьба. Зачем злить Старого колдуна? Ведь никто не знает, что он мешал и приговаривал. Гроза в горах, поломка яхты, случай с Валей — сколько еще нужно испытывать судьбу? Через два дня уезжать домой. Не видя Костю, предстоящую разлуку пережить будет легче. А перед глазами опять беседка, глаза Кости в свете гирлянды, а в ушах его слова: «Лидочка, ты мне нужна, что бы дышать, что бы ходить по земле». Нет! Лида зажала уши. Это нельзя больше слышать, это все надо забыть, как навязчивый сон. Как? Самое простое — не встречаться. И все забудется само собой. Как говорится, с глаз долой, из сердца вон. Она вчера сказала ему, что не зачем больше встречаться. Значит, он больше не придет. Это лучше и для них, и для нас. И все. Последние два дня они будут просто отдыхать: лежать на пляже, купаться в море, гулять по городу. Но, без него.
Конечно, Костя ни в чем не виноват. И с ним, ей было, по — настоящему хорошо. Но, хорошее всегда заканчивается. Вот и закончился короткий курортный роман. Она больше его не увидит, больше не посмотрит в его ореховые глаза. Слезы закапали у нее по щекам. Надо держаться, постараться как-то это пережить. Днем раньше, днем позже. Ей очень хотелось до конца пробыть с Костей, а потом увезти этот солнечный лучик с собой. Но, не получилось.
«Это действительно был знак колдуна. Слишком я поверила в свое счастье, а нельзя. Не для меня это, — слезы выбегали из глаз и капали на колени. — Ой, что я делаю, скоро на завтрак идти, а я с заплаканными глазами. Ну, совсем не хорошо. Лишний повод для Катиных сплетен».
Лида решительно пошла в ванную, умылась холодной водой, посмотрела на себя в зеркало и увидела совсем другую Лиду. Не было в глазах задорного огонька, живого веселья. Глаза потухли, как прошлогодний костер. Опять в уголках сидели притаившиеся грустинки и молчали. Очень хотелось лечь, закрыться с головой под одеяло и пролежать так до поезда. А надо было найти в себе силы, что бы ходить, говорить, и никому не показать, как ей тяжело.
— Дети мои, — тихо позвала Лида, — пора вставать, все уже в столовой.
