На следующий же день туда въехала молодая женщина странного вида, по мнению проживающих в подъезде № 8. В первый раз увидели ее в подъезде поздним утром — может это и случилось бы позже, если не грохот, вызванный падением часов с маятником и отборной руганью.
На шум начали открываться двери, высовываться любопытные лица и представилась им следующая картина: двое бугаев пытаются поднять предмет мебели, с чудом не разбившимся стеклом и вообще кажется без царапинки, а на все это дело с высоты 6 ступенек от лестничного пролета смотрит странно одетая девица. Белоснежную, явно свободную, рубаху поддерживал туго утянутый корсет из кожи. Брюки наоборот были в обтяжку, наверняка тяжелые сапоги до колена без каблука, вишенкой на тортике служил кинжал на правом бедре, который крепился на ремнях.
— Простите, вам может помочь? — некий крепкий для своего возраста человек выступил на холодный кафель, оценивающим взглядом окидывая все это действо. В домашних трениках и тапочках, он принес с собой едва заметный запах сигарет и тоску по чему-то давно забытому.
— Спасибо, не нужно, сами дотащат, — с улыбкой женщина обернулась. Старичка как ветром сдуло, дверь за ним захлопнулась, как и все остальные, оставив троицу в гордом одиночестве. Она рассеяно пожала плечами, поднявшись на еще одну ступень: и чего они?
— Ирина, вы бы шрам свой… — высунулся один горе работник из-за часов, осторожно показывая полусогнутым пальцем на свой глаз.
— Помолчи, — фыркнула она, осторожно шевеля пальцами руки, даже не поднимая ее и ощущая противное покалывание в полосе через все лицо. Через несколько секунд от некогда страшной раны, оставленной ныне хорошим приятелем не осталось и следа.
Ирина была красива. На таких в толпе оборачиваются и заглядываются с завистью или же восторгом. Старшая дочь в некогда великой семье, она достойно несла на своих всегда расправленных плечах то, что называют честью и достоинством. Здесь, в этом мире вряд ли люди смогли бы оценить это. Она смотрела без надменности, гордыни, но знала, пожалуй, себе цену, и никогда бы не взяла ни меньше, ни больше в то время, что числилась простым наемником в виду нужды. Огненные волосы кудрями вились ниже лопаток и находили свой конец где-то у талии. Пышные, они напоминали и правда костер, разве что не светились в темноте в отличии от зеленых глаз. Тот человек мог поклясться, что зрачок у женщины вертикальный и был сильно сужен в тот момент, когда взгляды их встретились. Он мог говорить что угодно, сейчас это были просто глаза, чуть ближе к изумрудному, но не так далеко от болотного, как это могло показаться на первый взгляд. Мягкие черты лица не были агрессивны: аккуратный нос, в меру выделенные скулы и все же красота ее чем-то пугала — раньше такую назвали бы дьявольской, но Ира была слишком в хороших с ним отношениях, чтобы назваться его слугой.
