В Аль верила мама, верили ректор и преподаватели, давшие шанс, верили новообретенные друзья, поэтому она сама уж точно не имеет права потерять веру и сдаться на милость неведомого победителя!
«Держись, Аль, и не смей отпускать эту нить, поняла?»
Когда ниточка вдруг стала наполняться энергией и уверенно потянула к свету, Альвинора была уже на пределе. Сияние приближалось, но рассмотреть что там, за этим светом, не удавалось. Глаза слепило, и с каждым мгновением безумная усталость овладевала телом, пока яркая вспышка не поглотила все вокруг.
Что было дальше, Альвинора не помнила, и сейчас, ощущая на щеке легкое дуновение ветерка, отчетливо поняла, как не хочет вспоминать события последних часов. Приоткрыв глаза, она увидела в окошке розовую полоску предрассветного неба, с облегчением вздохнула и нырнула в спокойный целительный сон.
Следующее пробуждение было вынужденным, потому что спать мешал настойчивый шепот знакомых голосов.
— Да тише ты, чего расшумелся?!
— А я говорю, что целительницу нужно позвать! Пусть посмотрит.
— Дай девочке поспать. Сон лучшее лекарство.
Альвинора открыла глаза, чтобы увидеть на перилах соседней койки своих недавних пернатых знакомых. Синий птиц уверенно доказывал свою точку зрения, а его желтокрылая подруга увещевала суженого не поднимать переполох.
— Думаю, теперь и правда можно позвать магистра Соул, — сказала Аль, привлекая к себе внимание спорщиков.
— Вот видишь, разбудил-таки! — проворчала певунья и спорхнула поближе к пациентке. — Как ты, милая?
— Жива, — улыбнулась Альвинора. — Однако на этот раз я и правда могла не вернуться, — улыбка сама собой погасла.
— Могла, — раздался со стороны двери голос, от которого засосало под ложечкой, и Аль, повернув голову, встретилась взглядом с удивительными глазами снежного эльфа. Казалось бы, он стоит достаточно далеко, но она была готова поклясться, что видит искрящиеся в его очах снежинки.
— О, ты все еще здесь! — накинулась на него певунья. — Снова задумал какую-то пакость?
— Этот ущербный уже два часа тут околачивается, — пробасил крылатик.
— Скажете еще хоть слово — ощипаю и суп сварю! — пригрозил птичкам Лзндгвэйн, но попыток приблизиться не сделал, так и стоял, гипнотизируя своими необыкновенными глазищами.
Аль тоже молчала, не зная, что говорить и что думать. Звать на помощь? Так на нее ведь никто и не нападает. Сказать что-нибудь обидное, чтобы выразить всю ту боль, которой она по его вине натерпелась? Язык не поворачивается, да и порозовевшие накануне волосы все уже сказали за нее.
