Ну, с этой точки зрения все просто. Раз — вычеркнул несколько строк, удалил страницы. И мир спасен. И герои живы.
Но… иногда бывают такие истории, что я чувствую, что я так не могу. Они… они приходят сами. Я не являюсь богом, который творит описанный в них мир. Я могу только наблюдать. Но не могу вмешаться. Иначе все рассыплется. Не будет всей этой картины, всего этого сюжета…
А есть истории, в которых я могу самоуправствовать от корки до корки, гонять героев куда угодно и как угодно, сколько угодно вмешиваться в судьбы их миров. И…
И я не знаю, почему так! Просто есть истории, которые приходят сами, как будто извне, уже готовые, и истории, которые я сама сочиняю. Но… я не знаю, как объяснить это людям! Например, вот этому любопытному историку! Это звучит как бред… что эти истории приходят ко мне сами, я их вижу, я их записываю, но изменить в них ничего не могу.
Нет, я, если честно, как-то пару раз пробовала. Вот с тем самым «Последним влюбленным», к примеру. Но такое ощущение было… странное… будто картинка пропала. Та, что я ощущала и видела где-то внутри меня, то ли в душе, то ли в мозгу, то ли внутренним зрением, короче, внутри меня. Все разрушилось. Я уже не видела этой истории. И, бывало, не могла уже убедительно прописать дальнейшее поведение героев. История становилась какой-то блеклой…
А, ладно, успокойся, Александра! Ты уже заметила, что писатели — люди особые, местами чудики, местами — даже чудики махровые. И что толку объяснять любопытствующим?.. Есть я, и есть мои истории, а еще есть истории, которые я просто записываю.
Сидеть, развернувшись так к этому ученому, было неудобно. Тело, и без того замученное в последние предноволунные дни, затекало. И я отвернулась. Взгляд невольно перетек на столик напротив. И… и тот китаец все еще внимательно на меня смотрел. Подперев подбородок ручкой.
Или… просто задумался? Когда я сочиняла, Лера и Виталий как-то ради прикола сняли меня на камеру. Физиономия у меня была самая что ни на есть отсутствующая! Хотя… нет, так не говорят. Взгляд! Вот, взгляд у меня был вполне отсутствующий. Будто бы моя душа или мысли были где-то далеко. А они действительно тогда были не там, а витали где-то в других мирах. Он… он студент или… или тоже над чем-то корпит?
К задумавшемуся китайцу подошел другой, лет сорока. Точнее, подкрался. Когда положил молодому руку на плечо, тот вздрогнул.
— Акира!
Парень — китаец за столом был довольно-таки молодой — смахнул руку пришедшего, резко обернулся. Тот, пользуясь его замешательством, сцапал его блокнот.
