Роммин снова увидел, ставший уже привычным, вид города с большой высоты. Он стоял у окна белокаменной башни, глядя на нежно-розовое закатное небо. Солнце лениво заползало за горизонт, упрямо продолжая нагревать и без того раскаленные крыши далеких домов. С такой высоты они казались не больше горошины. Горячий воздух неровно, зыбко колыхался, делая открывающийся сверху вид похожим на непрочную иллюзию. Крепостная стена далеко внизу, такая ослепительно белая днем, что на нее было больно смотреть, теперь окрасилась в мягкие цвета закатного неба. Там же внизу, на левой башне у ворот, вяло и неподвижно висел флаг Эгасса — крылатый лев с круглым изумрудом во лбу. Именно по флагу стало ясно, куда Богиня хочет направить Роммина.
Сон был, как и всегда, на редкость реалистичным. Роммин ощущал тяжелый жар воздуха всей своей кожей, несмотря на легкие одежды и едва уловимый здесь, на высоте, ветерок. Он посмотрел на свои руки, и сразу узнал их, именно эти руки он видел в каждом своем сне о далеком Эгассе. Крупные, но изящные и ухоженные кисти приятного шоколадного цвета покоились на рельефном рисунке, украшавшем белокаменное башенное окно. Руки эти явно принадлежали женщине и были унизаны дюжиной золотых колец, в одно из которых, имевшее форму глаза, был вставлен крупный камень бирюзы. Черные прожилки на нем были так причудливо расположены, что при первом взгляде на кольцо, казалось, будто на тебя смотрит узкий вертикальный зрачок. Камень тускло вспыхнул и погас, будто бы подмигивая Роммину, а затем случилось то, чего еще ни разу не было в этом сне-посланнике, — он ощутил легкий глухой толчок, за которым последовал сокрушительный грохот. Все вокруг — далекий розовый город, высокая башня, нежные руки в кольцах и закатное марево — вдруг исчезло. Роммин вздрогнул и проснулся.
Он тяжело дышал и не сразу осознал, что произошло. С трудом поднеся руки к голове, все еще кружащейся после кораблекрушения, мужчина вдруг понял, что он больше не является пленником скалы. Камень, к которому был привязан Роммин, пересекала вертикальная трещина толщиной с ладонь, по всей вероятности веревка не выдержала давления расходящихся частей камня и порвалась. Мужчина тут же быстро огляделся вокруг, но никого из племени дикарей рядом не было. Он принялся лихорадочно искать какой-нибудь острый обломок, чтобы перерезать остатки веревки на руках и ногах. Если ему представился шанс на спасение, то нельзя его упускать. Как назло все камни были гладкими и скользкими, трудолюбивые морские волны давно обточили их, превратив в бесполезные кругляши. Роммин выругался и принялся тереть веревки на запястьях о трещину в длинном камне. Наконец она поддалась, и он начал распутывать ноги. Пальцы еще плохо слушались, онемение проходило медленно, но мужчина понимал, что нельзя терять ни минуты, и продолжал нетерпеливо дергать просоленную, осклизлую от воды веревку.
