- Хасан Теунов. Тот самый, который привёз тебя ко мне, - слегка запрокинув голову, он отошел к холодной стене, облокачиваясь об неё широкой спиной. – Я хотел, чтобы ты сама это увидела. Хотел что бы знала что происходит с людьми которые меня предают.
- Зачем? – обернулась Ева, хватаясь хоть за какую-то возможность не смотреть на лежащего на холодном, бетонном полу скрюченного мужчину. - Если хочешь меня убить, то просто убей. Только садисты и моральные уроды могут получать удовольствие истязая своих жертв. А ты…. Признаюсь честно, Саид, я бы поверила, что ты способен на что угодно, но только не на это…
После этих слов Асманов смотрел на Еву не моргая. Но казалось, что и вовсе не дыша. Сверлил её своим холодным стальным взглядом, словно и сам не зная как именно должен поступить.
- Клянусь пророком, если бы ты сказала это вчера днём, мне бы и секунды не потребовалось чтобы вырвать твой язык, Пхьид. Но, по всей видимости, Аллах любит тебя, девочка. Иначе бы не благословил на вынашивание моих детей, - шумно втянув воздух, словно у него в груди пылало ракетное сопло Асманов, отшатнулся от стены, делая шаг к ней на встречу. – А теперь слушай меня внимательно, Пхьид. С этого дня можешь раз и навсегда забыть о нашей договорённости. Я не отдам тебе документы и не позволю уйти. Теперь ты живёшь в моём доме как мать моих детей.
- Ты решил их оставить? – не поверила Ева собственным ушам. – Ты на самом деле готов принять их, несмотря на то, что они от меня?
- Они мои. И это единственное что имеет значение, - жестко отрезал Асманов, слегка прикусывая губы, практически поедая её потемневшим взглядом.
- Шариат не позволит тебе принять их, - мотнула головой Ева, чувствуя, что-то не то. Вспоминая, каким жестоким он был вчера, Асманов априори не мог настолько кардинально изменить свою риторику с гнева на милость. Пусть даже и узнал про её беременность. – Чтобы ты не решил, а для твоего окружения они навсегда останутся детьми от русской.
Было видно, что Асманову не хотелось посвящать Еву в свои планы. Всё его естество буквально протестовало против этого, но не став мелочиться, он нанёс ей последний удар.
- Они не будут детьми от русской. Не будут связаны с именем Замана и Аббаса Гаджиевых. Как только ты родишь моих детей, они будут записаны на дочь моего бизнес партнера и мою будущую жену.
- Нет! - от подобного заявления стало тошно. В горле застрял сухой комок, не позволяя ни говорить, ни дышать. – Ты не можешь отнять у меня детей! Не можешь вычеркнуть меня из их жизни!
