На сытый желудок и экзамен прошел очень легко, ответы на вопросы я знала, да и вопросов было не много, всего десять. Я сразу, без подготовки, вызвалась отвечать, дополнительными вопросами меня мучить не стали.
Весь вечер в академии царило веселое оживление, студенты собирались домой на каникулы, а меня ожидали две седьмицы, полные учебы и тишины. Погода обещала быть самой, что ни на есть морозной и снежной, и я приуныла. Мне даже в город погулять выйти будет не с кем в мой семнадцатый день рождения. Я не напрасно просила Оливию не говорить, что скоро мое совершеннолетие. Ее я тоже отправила домой, как она не просила остаться со мной. И дело не только в том, что у меня будут дополнительные занятия.
В день, когда мне должна исполниться семнадцатая зима, я должна буду открыть одну маленькую коробочку, что оставила мне когда-то мама. Я еще была совсем маленькой, когда она заколдовала маленькую резную шкатулку. Я очень ярко помню, как на моих глазах она порастала деревянными узорами, запечатывающими ее содержимое. Тогда мама улыбнулась и сказала, что это подарок, и открыть я его смогу не раньше семнадцатой зимы. Я с волнением ждала этот день, и решила, что будет лучше, если никого не будет рядом в тот самый момент.
Утро первого дня каникул было непривычно тихим. Не слышалось никакого шума из коридоров, никто не бежал сломя голову по ступенькам. Небо заволокло низкими тучами, которые обещали в ближайшее время высыпать свое содержимое, поэтому в комнате царил полумрак. Мой завтрак прошел в одиночестве. Все, кто не успел уехать вчера, торопились это сделать сегодня, чтобы успеть до снегопада. Не думала, что мне будет так грустно, видимо, я уже сильно привыкла к теплой и дружной компании. А сегодня мой день рождения.
Оливия забежала накануне вечером, ей хотелось меня поздравить перед отъездом. Знаю, что выбирала она со всей душой, но носить я женские серьги смогу еще очень не скоро. Полюбовавшись на украшения белого золота, с россыпью маленьких голубых камушков, я убрала их в шкатулку. Такие, было бы не стыдно надеть к подвенечному платью. Еще пришла магипочта от дядюшки Норса, как всегда он беспокоится обо мне, это было очевидно по вложенному подарку, шарфу и варежкам. Я прижала вязаные вещи к щеке и закрыла глаза, чувство одиночества, что заполняло с утра холодом душу, немного отступило.
Вспомнилось, как много времени мы провели с ним вместе. Как впервые я краснела, пытаясь соврать ему о фирах, с которыми водила дружбу. Ну, не знала я о том, что Норс ведает обо всем в своем саду. Как, заикаясь, рассказывала о прекрасных лебедях, прилетевших к пруду. Как он учил меня чувствовать жизнь в каждой семечке. И конечно, именно он рассказал мне о том, что я могу попытаться поступить в Академию.
