— На счастье, — проворковала Алина, освобождаясь и проводя ладонью вдоль бедра парня. Едва коснувшись поясницы, она удивлённо одёрнула руку. Внимательно посмотрела на него, склонив голову. Рассмеялась, видя его смущение, кивнула.
— Нас теперь двое, — тихо сказала она, тронув запястье, встречая его слегка потерянный взгляд.
Оба сошли в основное помещение.
Зал, как и ожидалось, на четверть полный, и состоял в основном из организаторов вольного концерта и тех несчастных, что хотели просто выпить — и случайно попали на концерт.
Грустная правда, что никому не интересен гаражный готический рок. Но самих выступающих это едва ли смущало. Полный бородач — его звали Рэкс, — был басистом. Щуплый с размётанным хаером, Уоллис — барабанщик. Статный вампир, у которого и имя под стать — Арман, — на ведущей гитаре. Малеусу же досталась вторая электруха и место солиста. Коллектив представили, как Dreamlings.
Наступила тишина, погас свет, кроме пары прожекторов над сценой.
Первые же ноты вызвали одобрение у публики — они были предупреждены, что будут каверы, так что музыка, в любом случае, обещала быть хорошей, вопрос лишь в том — какая именно.
Арман открывал композицию, ведя мерный До-минор, перебирая струнами от пятой ко второй, зажимая то второй, то третий лад предпоследней. Уоллис настукивал нужный ритм палочками, совсем легко — один раз, — по тарелке. И вдруг, к внезапному и общему удивлению, — Арман запел.
Композицию знали слишком хорошо, чтобы помнить, что это инструментал, и вокальной партии в ней изначально не предполагалось.
Но слова были, и дополнялись плачущими гитарами.
— Worms of entropy
Are crawling through my heart, — низким голосом вёл Арман, опустив взгляд, исполняя партию под аккомпанемент Малеуса.
— Numb and feeble plea
Of one who’s torn apart, — пел он, словно высекая слова из сердца.
Зал, даже не зная текста, подхватил, тихо вторя ему.
Стихи были слишком очевидными, слишком хорошо ложились на взятую тему, так, словно слагались самими гитарами, ведущими композицию.
Не меньше была удивлена и Алина. Среди её современников сложно было найти тех, кто хотя бы краем уха не слышал творчества Акиры Ямаока — и уж тем более об игре, для которой писалась эта композиция. Туманы города-призрака в штате Вирджиния — зрелище, знакомое многим подросткам.
В век, когда игровая индустрия научилась конкурировать с синематографом, мир увидел огромное количество сильных вещей, и мрачный город Сайлент Хилл — хороший пример того, что задало и вектор культуры, и атмосферы, и — в какой-то мере, — мировоззрения для целого поколения.
