Когда же сам Лекс рассказал Лене случившееся, она кивнула, заметив, что он здесь не прав, и что Син бедный, и у него нет игрушек. Ей в школе про детей из интерната рассказывали: им очень-очень плохо живётся, их постоянно ругают, и мальчик должен извиниться перед ним.
Закончила она свою речь уже в столовой, взяв с собой целых четыре булочки: две себе и две Сину. Лекс последовал её примеру. Уже в корпусе направились в комнату «заключённого», угостили положенным полдником, который он пропустил.
Лекс извинился перед товарищем и подарил ему ранее украденный водяной пистолет. Тот приободрился, пожал новому другу руку.
Довольный мальчик заулыбался, но вспомнил, что кроме них в комнате присутствует ещё один человек — Лена. Именно благодаря её словам они сейчас тут вместе втроём. А потом Лекс предложил Сину стать его братом.
«Если у тебя нет родителей, — сказал он, — моя семья станет твоей семьёй».
Так и произошло. С тех пор эта троица была друзьями не разлей вода, до прошедшей недели.
По иронии судьбы, Син пал жертвой чужой пьяной зависти.
И ведь когда! На выпускном вечере своих же друзей по интернату. Лекс ещё говорил, что не стоит идти, но тот отмахнулся:
«Они мне друзья. Недавно встречался с ними, выпили, пообщались, на праздник позвали. Я пойду, ну. Мама даже выпивку подогнала, они оценят».
С празднества он не вернулся ни на следующий, ни на последующие дни — бывшие товарищи восприняли добрый жест как попытку покрасоваться, и уютный вечер закончился дракой, окрасился в кровь. Хотели своей справедливости — теперь они её получили. Их ждёт розыск, следствие, суд, и едва ли их оправдают. Но никакой приговор уже не вернёт Сина к жизни.
Лекс тяжело вздохнул. Взгляд его был уставшим и грустным. Перехватив гриф гитары, поставив её на колено, он сидел подле могилы покойника, перебирая струны, извлекая из них песню, милую брату при жизни, тихо напевая, вспоминая голосом мотив.
«Дай ещё нам день,
Чтоб дороги тень
Легла к твоей земле.
Дай ещё мне ночь,
Не гони лишь прочь,
И я найду себя
В потоке времён…»
«В потоке времён, — думал про себя Лекс, повторяя раз за разом эти слова. — А существует ли он на самом деле? И если да, то где его искать? И есть ли в нём прок? Ведь тебя всё равно уже нет».
Вздохнув, отставил гитару, провёл ладонью по холодному тёмному кресту с табличкой-фотографией Сина.
Он ушёл, и ничто не сможет его воскресить. Никакой спаситель не придёт, чтобы призвать его в царство живых.
