Ни следа от вчерашнего развязного принца-искусителя.
Это даже забавляло.
Все юнцы заносчивы и эпатажны в желании соблазнить, но когда доходит до дела — тут же теряются, смущаются, всплывают комплексы. Тут-то и видишь, кто под маской.
У Алины уже складывался план действий.
Мальчик явно не готов для настоящего секса, и это к лучшему — поиграется с ним, будет ласкать, ублажать, позволит потрогать себя под одеждой. Уже и этого хватит, чтобы подарить ему ночь, полную неземных наслаждений.
Видно же, как он на неё смотрит, как смущается — аж душа радуется.
Если она захочет чего-то настоящего, для этого у неё есть контакты Клауса. Он и Малеусу подберёт достойную пару — в этом она не сомневалась.
Что-то подсказывало девушке, что у загадочного немца есть много подобных знакомых по Харькову. Так что никаких проблем быть не должно.
Что до самого мальчика — он стеснялся, жался, краснел. Всю дорогу держал такой вид, будто собирался что-то сказать — и не решался. А сам — такой мрачный, тёмный, стильный. И волосы — волосы почти до самой талии. В них можно утонуть, раствориться. Сыпятся меж пальцев, как волны морские, как чёрное золото. И куртка в шипах, и кожа бледная, как мрамор — и такая же гладкая. Любо-дорого смотреть.
Ни слова ни говоря, Алина обняла парня за руку и опустила голову ему на плечо. Тот одарил её тёплым взглядом, слабо коснулся, снова прижимая к себе. Так и ехали.
Дома она помогла ему снять куртку и удалилась на кухню за угощением, пока тот развязывал свои берцы.
Проскользнула в спальню с бокалами вишнёвого сока, разбавленного водкой — как и вчера, давно известная схема.
Ожидала его, вальяжно раскинувшись, скрестив ноги.
Рваные джинсы, тонкие стопы, обёрнутые в тонкие полупрозрачные носки.
Забинтованные руки скрещены на груди. Полулежит, полусидит.
По привычке закурила, ожидает.
Дверь скрипнула и гость осторожно — опять-таки, по-кошачьи, проник в спальню, то оглядываясь, то принюхиваясь, явно смущённый пустотой и просторностью помещения. Длинные бледные руки, сухой, высокий. Джинсы в обтяжку, как у неё.
Лучи полной луны озаряли спальню серебристым полумраком, запутываясь в тёмно-рыжих кудрях хозяйки, отбиваясь в её нарисованных слезах.
— Иди, иди сюда, — поманила его Алина, протянув руку.
В другой меж пальцев — тлеющая сигарета.
Чуть-чуть раздвинула ноги, согнув правую в колене, приподнялась, садясь на подушку. Тряхнула головой, позволяя прядям скрыть часть лица.
Он неуверенно, осторожно подошёл к ней.
