Она сползла по дереву, притянула колени к груди.
— Я буду терпелива, — должна быть. Это было ее испытание, а боги поступали, как Они хотели.
Шаги приблизились сзади. Бригида вскочила на ноги и потянулась к Косе Матери, которую прислонилась к дереву. Она толком не могла ее использовать, только… порезать.
Нина отпрянула, глядя большими глазами на косу.
— Прости. Я не хотела тебя напугать! Просто увидела и решила сказать «привет», — Нина попятилась, синее платье трепал ветер.
Бригида опустила косу.
— Ты хотела сказать мне «привет»? — хотя она убила Дариуша, отца Нины, вместе с другими у Рта Велеса?
Когда-то она думала, что найдет друга в Нине, но после того, как Нина обвинила Каспиана в убийстве Роксаны… их дружба увяла. И когда ее заставили убить Дариуша и остальных, чтобы спасти мамусю, она приняла то, что дружба с жителями была невозможна.
Нина теребила фартук.
— Мы давно не говорили, и я так и не извинилась за то, что случилось тогда…
Бригида нахмурилась. Что говорили в таких ситуациях?
— О… ну… спасибо, — это казалось уместным.
Нина потирала руку.
— Я подумала, может, ты хотела бы зайти на чай ко мне и маме? Она хотела бы тебя увидеть.
Ее грудь сдавило. Зофья злилась на нее за убийство ее мужа? Он был плохим, но отцом Нины и мужем Зофьи. Порой случалось, что, хоть обращение было жестоким, терять человека было больно.
— Ты не обязана, — быстро добавила Нина, теребя край светлой косы, — но я видела, как ты бродишь тут. Ты, наверное, голодна и хочешь пить.
Она не успела возразить, ее желудок заурчал.
Нина улыбнулась и прошла к Бригиде, взяла ее за руки, словно это было самым логичным поступком. Бригида замешкалась на миг, а потом пошла за ней. Они отправились по полям, полным пухлых дойных коров, их телята ходили среди них.
Когда они подошли к дому, Зофья несла охапку сена, опустила ее и отряхнула руки о штаны. Она широко улыбнулась.
— О, мы не одни. Приветствую, Бригида. Заходите. Я буду через минуту.
Лицо Зофьи сияло, она понесла сено к полю, где коровы собрались у ограды.
Дом внутри отличался от того, каким был раньше. Было просторно и светло. Букет ирисов стоял в центре стола, а еще лежали рисунки углем. Рисунки сада в деталях.
— Ты рисуешь?
Нина покраснела, собрала бумаги.
— Прости, стоило это убрать. Моему отцу не нравилось, но без него я могу сделать сады такими, как мне хочется, — она улыбалась, и это было заразительно. Их ферма процветала, и две женщины стали спокойнее. Без давления Дариуша они цвели.
