Трупы, трупы, трупы… Трупами в десанте никого не удивишь и не напугаешь, главное, чтобы эти трупы не ожили в самый неподходящий момент. Контрольный в голову самым подозрительным, и пусть лежат тихо. Судьба у них такая, лежать тихо и никому не мешать.
В случайность как волю Предопределенности Немель никогда не верил. Он всегда мыслил конкретно, оставляя за бортом сознания веру в Вечность, Провидение, тайные знаки Вселенной и прочее в том же духе, бытующее как среди его подчиненных, так и у старших по званию. Источник суеверий прост и понятен, как лезвие ножа: если сеешь смерть и пожинаешь смерть, живешь смертью, то разум поневоле генерирует силовой щит против подступающего безумия.
Был такой щит и у Немеля.
Она.
Почему-то Немель узнал Ее сразу. Сколько таких же точно неподвижных обгоревших тел пропустил без внимания, а тут вдруг запнулся. И увидел… Она лежала у осевшего набок истребителя, без брони, ничком. Машина не успела взлететь, в нее угодило, судя по внешнему виду, термобарической. Все, что могло гореть, давно догорело. Сгорела и Она.
Должно быть, подняли по тревоге вне расписания. Носитель паранормы психокинетического спектра способен выжить даже в эпицентре термоядерного взрыва, но активная фаза паранормальной защиты коротка.
Полчаса-час у пирокинетиков, а у Нее, может быть, и дольше, из-за нестандартных модификаций, но, как видно, не беспредельно.
Она не очнулась, когда Немель перенес Ее неподвижное тело, подальше от огня, пусть — утихающего, слабого, но все-таки огня. Сканер снял параметры — на пределе. Первая помощь из полевой атечки… Не поможет, нет, не поможет вообще, лишь продлит агонию. По уму, надо было бы, конечно, пристрелить, из милосердия.
Но у Немеля не поднялась рука.
Они еще сойдутся в бою, но в честном поединке, один на один, а не вот так… контрольным в голову смертельно раненому.
А на резонное замечание напарника, что, мол, толку-то возиться, не ты сам, командир, так другие, следом идущие, взбесился так, как не бесился уже очень давно: до кровавой пелены перед глазами…
Она выжила. Немель об этом не пожалел ни разу. Даже сейчас, сидя перед Нею с корданом на руках и ногах, не жалел. А что смотрит зверем, так положение обязывает. Сам бы глядел не ласковее, случись им поменяться местами.
Все на свете когда-нибудь заканчивается, даже Вселенная однажды сменит расширение на сжатие и вновь схлопнется в бесконечно малую точку. Закончился и долгий, тягостный перелет к вражеской базе.
