Меньшиков не удержался, бросил быстрый взгляд на Ингу, на лице которой застыло насмешливо-вопросительное выражение. И это злило. Нет, она вполне могла чувствовать своё превосходство над Лизой, вот только Инга - это его прошлое. А Лиза - настоящее.
Андрей буквально вдавил в себя податливое тело, скользнул губами по скуле, к уху. Хотелось шептать какие-нибудь грязные словечки, от которых она бы возбуждалась точно так же, как был уже возбуждён он. Хотелось вытворить с ней что-то совершенно сумасшедшее.
Ингу тоже пригласили танцевать. Меньшиков даже не видел, кто именно. Всё расплылось перед глазами, и он мог сосредоточиться только на лице Лизы, а когда переводил взгляд - на облике Инги. Та уже потеряла к ним интерес - смеялась, запрокинув голову, и Андрею пришлось моргнуть несколько раз, чтобы картинки того, как он наматывал на кулак золотые пряди волос, когда брал Ингу сзади, исчезли.
- Всё в порядке? - шепнула Лиза, которую он так и продолжал прижимать к себе, и Андрей всмотрелся в её глаза. О чём она спрашивает вообще? Он снова начинает злиться как тысяча чертей. Эта сучка Инга всегда умела вывести его из себя, даже когда проходила тенью по краю его воспоминаний.
- Пойдём, - выдохнул он хрипло, понимая, в чём нуждается сейчас, чтобы те эмоции, что вскипали в крови, исчезли. Он спустился с танцпола, ведя за собой Лизу, после чего быстро потащил её в сторону дома.
Его подбрасывало словно на американских горках. Совершенно контрастные ощущения - то вверх, туда, где можно соприкоснуться с небом, то вниз - когда кажется ещё немного, и приложит о землю с толком, с чувством, с расстановкой. До хруста в позвонках.
Держал в объятиях Лизу, которую тут же, едва вошли в дом, прижал спиной к двери и стал жадно целовать, а перед глазами нет-нет, да мелькали обрывки воспоминаний о том, как брал Ингу. После неё он вообще только трахал женщин и никогда - не занимался с ними любовью.
А с Лизой, что несмело отвечала ему, всё было иначе. Он готов был погрузиться в пьянящее сумасшествие, когда всё будет на грани, но в то же время желал, чтобы она почувствовала, насколько нужна ему сейчас.
Задрав подол платья, Меньшиков прошёлся ладонями по обнажённым ногам, к которым он когда-то по легенде пал, и почувствовал такое острое возбуждение, что член в брюках запульсировал.
Отстранился, разрывая поцелуй, и взглянул в затуманившиеся глаза Лизы, которые мерцали в полумраке. В них было что-то едва уловимое, чему он не мог найти названия. Оторопь? Испуг? Нежелание?
