— Но, госпожа…
— Нария! Быстрее!
Не обращая внимания на укоризненные вздохи служанки, бросилась со всех ног на пляж.
Мне уже давно не случалось так быстро бегать. Не думая о приличиях, опрометью пролетела по парку, слетела по лестнице в скале, споткнулась, чуть не упав, выбежала на песок и остановилась, разочарованно глядя на спокойную водную гладь. Никого. Только белоснежные птицы скользили над морем, высматривая мелкую рыбешку. Анта не было. Была только я, наивная дурочка, которая поверила сну. Вот только синяки… откуда они взялись?
Побродив по песку до самого полудня, вернулась домой. Разочарованная и несчастная.
Взяла «Русалочку» и легла на кровать, погружаясь в волшебный мир на страницах земной книги.
* * *
Больше всего русалочка любила слушать рассказы о мире людей там, наверху. Старой бабушке пришлось рассказать ей все, что она знала о кораблях и городах, о людях и животных. Особенно чудесным и удивительным казалось русалочке то, что цветы на земле пахнут, — не то что здесь, на морском дне, — леса там зеленые, а рыбы среди ветвей поют так громко и красиво, что просто заслушаешься. Рыбами бабушка называла птиц, иначе внучки не поняли бы ее: они ведь сроду не видывали птиц.
* * *
Иногда я чувствовала себя такой же русалочкой, запертой в своей стихии, в своем мире. Вокруг было столько всего интересного, но моя жизнь текла в стенах родительского особняка и парка. Иногда мы выезжали на праздники и балы в Кали-эль-Ирин или его окрестности. Летом меня отправляли отдыхать в резиденцию на острове Кайли. И… все. Кому-то этого хватало, а мне было мало. Я хотела видеть другие страны и города, узнавать новые истории и тайны. Родной мир казался тесным и хотелось вырваться из его оков. Но женщины-майри, рожденные без крыльев, свою судьбу не выбирают. Судьбу выбирают за них — сначала отцы, потом мужья. Из этой клетки не вырваться, а попытаешься — прутья сожмутся вокруг твоего тела, круша кости и выжимая последние капли жизни.
Отец любит меня, я знаю, но стоит начать своевольничать, как управа быстро найдется. Бежать некуда и спорить бессмысленно. К моим пожеланиям пока еще прислушиваются, но лишь до поры — я не тешила себя иллюзиями. А потом… потом все. И это «все» вот-вот должно было наступить.
Ант не найдет меня. Его нет. А синяки на спине… да какая разница, откуда они взялись, если никто не встретил меня на пляже. Нельзя верить в глупые сны. Нельзя быть такой дурой. Впереди последние месяцы относительной свободы, а потом… потом придется выбрать. Да, собственно, и выбирать не из кого. Лаэдо Симони… наверное, я даже смогу его полюбить. Не так, как люблю своего анта, но хотя бы как брата. Что до Аурико — даже думать смешно…
