— Самурай, — Плаха трогает плечо. Я оборачиваюсь. В руках у него мой телефон, а на дисплее скрытый номер.
— На связи, — отвечаю, и голос сипит. А на другом конце — тишина и частое дыхание. Чье? Выжидаю. Одна секунда, две, три…
— Привет, — так тихо в ответ и сердце пропускает удар. Сглатываю. Закрываю глаза. Вдох. Выдох.
— Катя, это ты? — и страшно услышать ответ. И шрам на груди напоминает о себе, зудит. Чешу, сжимая в кулаке футболку.
— Я, Крис, я, — говорит, будто сама себе не верит. Еще и по имени называет. Сроду мое имя терпеть не могла — девчачьим обзывала. То ли дело фамилия. До сих пор Корфом называет и никак иначе. Привык уже. А сейчас. Что-то не так. Что, Катя, что? Что ты хочешь мне сказать? И не спросить ведь. Наверняка, слушают. Значит…
— Как ты? — на выдохе. И чтобы не выдать собственной злости и отчаяния, тлеющего вместе с сигаретой. А она молчит. И, кажется, будто плачет. Да что же это? — Катя?
А она отвечает холодно, убедить пытается, что все у нее хорошо. И злость скрипит на зубах, прорывается.
— Кто, Катя? Скажи мне, кто? Имя, прозвище. Что угодно! Катя!
— Ты ослеп, Крис, и не замечаешь меня, — почти шепотом. — Ничего не замечаешь. Давно. Как тот тигр на арене.
Что за чушь? И хлесткий звук в трубке режет слух, как удар. Убью, тварь!
— Не трогай ее! — ору в трубку. И ярость рвет на части. Бью кулаком в подоконник. Пепельница слетает на пол, разбивается. По паркету рассыпается пепел.
Плаха материализуется рядом. Показывает, чтобы тянул разговор. Отследить пытается? Только вряд ли меня надолго хватит. Но попытка — не пытка. Пусть использует все возможные средства. Вдох. Выдох. И выслушать условия.
— Через два дня тебе позвонит девушка. Представится Алиной и передаст от меня привет. Ты заключишь с ней выгодную сделку, в результате которой ты назначишь ее куратором твоих европейских филиалов. А еще через месяц у вас должна состояться пышная свадьба. Вы подпишете брачный контракт…
Все-таки бизнес?
— По которому я отпишу счастливой невесте все свое состояние, — мрачно перебиваю. — Нехило, однако, — и облегчение глушит злость. Значит, дело не в Кате. Значит, она будет жить. Это хорошо. — Только к чему такие сложности? Давай, я сразу перепишу бизнес на эту Алину и дело с концом.
Я действительно могу это сделать и даже жалеть не буду — сейчас мне нахрен не нужен весь этот бизнес. Только Катя. Живая и здоровая рядом. А деньги заработаю как-нибудь. Первый раз, что ли. Но Кате не нравится моя идея.
