Фарсаны УС № 1-3, 1965 | страница 49

Нет, не могу без волнения и щемящей грусти вспоминать эту ночь. Именно тогда я впервые почувствовал, что, улетая в скором времени в космос, я покину, и, быть может, навсегда одну из самых прекраснейших планет Вселенной. В космосе, думая о Зургане, я всегда вспоминал и голубые светящиеся цветы гелиодендронов, и трепетные тени на дорожке аллеи, и огненную россыпь звезд, и голос Аэнны…

Когда Аэнна рассказывала о себе, в ее голосе звучала грусть. Я начал понимать причины этой грусти. Она любила отца и в то же время не понимала его, не разделяла его взглядов. Но она не покидала отца. Ведь он был так одинок, если не считать помощников по научной работе.

— Странные они, эти помощники, — говорила Аэнна. — Люди они, безусловно, одаренные. Многие из них участники сегодняшнего Круга. Совсем недавно были они общительными, находили время беседовать со мной. Они часто спорили с отцом, не соглашались с ним по многим научно-философским вопро­сам. Дело доходило до разрыва. Многие собирались уйти, несмотря на то, что в лаборатории отца проводятся какие-то интересные опыты. Какие — я не знала. И вдруг с помощниками произошли непонятные перемены. Они стали менее общительными. Лишь изредка вступали со мной в короткий разговор, даже шутили. Но делали это словно по обязанности, торопились поскорее скрыться в лаборатории. Работают они на отца, как рабы. И что самое удивительное — никаких споров, никаких разногласий. Они во всем соглашаются с отцом, поддерживают и даже пытаются развивать дальше его ошибочные, зачастую идеалистические философские концепции Отец, конечно, обладает могучим интеллектом и сильной волей. Но впасть в полное духовное порабощение — это уже слишком, в этом что-то непонятное. Я сама стала избегать встреч с помощниками. Особенно я боялась одного типа, который используется отцом на самых черновых работах. Он мне внушал просто отвращение. Причину этого отвращения я поняла недавно, когда услышала от отца, что этот тип совсем даже не человек…

На этом мой сон оборвался. Сильным тол­чком я был выброшен из постели. Таблет­ки приятных сновидений тогда хороши, когда все вокруг спокойно. Но с кораблем твори­лось что-то неладное. Последние слова Аэнны прозвучали в моем мозгу, когда я уже ле­тел в воздухе. Больно ударившись плечом об угол клавишного столика, проснулся на полу каюты.

Корабль резко, рывками бросало из сто­роны в сторону. Я беспомощно катался по ка­юте, отскакивая от стен, как мяч. Наконец, уце­пился за ножку клавишного столика и взглянул на тревожно мигавший аварийный сигнал. Две красные вспышки и одна белая… Метеоритная опасность!..