— Мне оно понравилось.
— Вот как! — ее брови взметнулись, как крылья вспугнутой птицы.
— Не ожидала. Значит, ты хотел бы стать астронавтом-завоевателем?
На ее серьезном лице скользнула уже знакомая мне улыбка — печальная и слегка ироническая.
— Нет, не то, — смутился я. — Мне понравилась поэтичность речи.
— Но это — форма выступления. Я согласна с тобой, он говорить умеет. Мой отец вообще, к сожалению, очень талантливый человек.
— Почему к сожалению? — удивился я.
— Ну об этом долго рассказывать. Моего отца по-настоящему мало кто знает, — медленно и с грустью проговорила Аэнна. Немного помолчав, она спросила:
— Как все-таки ты относишься к его выступлению? Я имею ввиду, конечно, содержание, а не форму.
— У меня двойственное отношение.
— Двойственное? — снова удивилась она. — Какое может быть двойственное отношение к столь путанной, ошибочной философии?!
— Согласен: в речи твоего отца много путаницы и ошибок, — заговорил я свободно, отделавшись, наконец, от чувства робости. — Но с другой стороны, она привлекает своим бунтарским характером. В ней звучит проповедь бунта мыслящего духа против враждебных сил космоса, стремление к построению цивилизации исполинской и вечной…
— Ого, ты начинаешь усваивать стиль моего отца, — рассмеялась Аэнна. Затем спросила: — И что же нужно делать? Неужели для этого необходима борьба во вселенском масштабе, завоевание населенных планет, грабежи научно-технических достижений и, чтобы не выродиться, господство жителей Зурганы над всеми мыслящими обитателями космоса?
— Нет, конечно, — начал я Но в это время Аэнна воскликнула:
— А вот и твой кумир идет! Посмотри.
В парке появился Вир-Виан в сопровождении нескольких шеронов. Среди них я увидел высокого лысого старика, который громко кричал на Круге “хау”.
— Ты подожди меня, — сказала Аэнна вставая, — я на минуту подойду к отцу, спрошу, когда мы будем возвращаться домой.
Вернувшись, Аэнна весело заговорила:
— А знаешь, ты пользуешься у моего отца большим успехом. Он хочет поближе познакомиться с начальником первой межзвездной экспедиции. Он дал мне понять, что было бы неплохо, если бы я пригласила тебя в наш дом. А ведь мой отец страшно горд и нелюдим.
Вир-Виан, беседуя с шеронами, остановился недалеко от нас. Шероны часто оборачивались и смотрели в нашу сторону. Один из них был до того стар, что его щеки обвисли и болтались, как салфетки.
— Пойдем отсюда в аллею гелиодендронов, — предложила Аэнна. — Друзья моего отца — не очень приятное зрелище.
