Алексей никак не мог забыть того вечера, когда он, бледнея от позора, стоял перед колхозниками, слушал их выкрики. Ему теперь казалось, что все относятся к нему настороженно, подозрительно. Раздавался случайный смех за спиной, он считал — не иначе, над ним смеются; Митрофан Евсеев не протянул руки при встрече: гнушается; Иван Кустов, наоборот, долго жмет руку, заглядывает в глаза — жалеет: на лице Глафиры таинственная улыбочка — ходит по деревне новая сплетня о нем. Алексей стал дичиться людей.
Один человек оставался для него близким и дорогим — Рая. Но даже и с ней Алексей не мог быть до конца откровенным. Они между собой не говорили об отце.
А тут что ни день, то новые слухи разносились по деревне про Чупрова. В последнее время и Рая и Алексей встречали его, опухшего, небритого, опустившегося, но молчали, скрывая друг перед другом свою тревогу.
Рая не осмеливалась просить Алексея: «Помоги, мне страшно за отца». Как он поможет? Что сделает по милости ее же отца опозоренный секретарь парторганизации? Если б знал, как помочь, первый бы заговорил. Не знает. А может, просто не хочет помочь, торжествует про себя?
Алексей смутно догадывался, о чем думает Рая. Но что делать? Ехать в райком, рассказать все, остановить разгулявшегося председателя? Простой выход. Рая знает о нем. Если бы она хотела этого, давно бы послала его: «Поезжай!» Но она молчит.
Настороженно жили Алексей и Рая. Камнем лежал между ними Чупров. Однажды Алексей, не застав на работе Раю, пришел домой один. Она сидела и плакала.
— Что случилось?
Рая долго не отвечала.
— Да скажи, что?
— Отца видела. Идет, шатается, сам с собой разговаривает.
«Вот оно, — подумал Алексей, — Сейчас решится. Столько времени молчали!»
— Стыдно мне, — продолжала Рая, — Свернула с дороги. Отца своего стыжусь! Делать что-то надо, Алеша. Не могу больше. Ты-то чего молчишь? То воевал, возмущался, а сейчас словно воды в рот набрал. Доволен, что отец так упал!
— Рая!
По его дрогнувшему голосу она поняла, что Алексею самому больно, он тоже переживает, хочет помочь, а как, не знает. Рая склонилась к столу, ее плечи затряслись в рыданиях. Алексей присел рядом и, с неловкой осторожностью дотрагиваясь до ее вздрагивающих плеч, произнес:
— Придумать ничего не могу.
— Съезди к Никите Кузьмичу, посоветуйся, — сказала тихо Рая.
— А ведь правда! Как я его забыл?
На другой день Алексей поехал к Бессонову.
Бессонов, выслушав Алексея, сразу же поднялся:
— Идем.
