Старик повернулся и зашагал к стоящей неподалеку колеснице. Юноша поспешил следом.
— Моисей… Кто вспомнит это имя хотя бы через полвека? — еле слышно бормотал старик, пока сын его разбирал поводья. — Зря он это все затеял. Говорил я ему… А он: ты ведь тоже Исраэль! Тебя, как и меня, нашли, когда сыновей евреев убивали по приказу фараона, и наши матери, не зная, как нас спасти, подбрасывали детей в корзинах египтянам. Пойдем вместе! Ты сделаешь из наших пастухов воинов, научишь их сражаться. У нашего народа никогда не было великих полководцев, ты станешь первым. Мне не судьба войти в Землю обетованную. Поэтому, когда завоюем ее, воссядешь во главе Исраэля, как Авраам и как Иаков. Ты нужен им. Пойдем! Мне одному будет трудно…
Куда идти, зачем? И кто знал тогда? На лбу у меня, что ли, написано, что я — Исраэль?..
Старик спохватился и воровато оглянулся на юношу. Но тот, причмокивая и посвистывая, самозабвенно погонял лошадей. Вряд ли он что-либо слышал и мог слышать…
