Каждые две недели из Тавриза приезжал чапар (курьер), привозивший нам почту, т. е. газеты, письма, книги и депеши из России. Приезд чапара был всегда праздником для членов миссии: нужно жить далеко от родины и от всех близких, среди чужих людей, чтобы понять то радостное настроение, которое охватывало нас каждый раз по прибытии почты. Письма и газеты жадно проглатывались, и каждый спешил ответить на полученное письмо.
Из сказанного ранее видно, что мы вели без женского общества немного однообразную жизнь, довольствуясь, в сущности, своим собственным обществом. Правда, к нам нередко приходили в гости персы. Графа часто посещали управляющие различных департаментов, принцы по происхождению, и т. д. Это были большей частью официальные визиты, от которых мы не были в восторге. По персидскому обычаю, очень невежливо отказываться принимать гостя, и это извинительно лишь в том случае, если находишься в бане. Граф был вынужден всегда наносить ответный визит, сопровождал его обычно я. Итак, я имел возможность наблюдать церемониал, который характерен и для государственных визитов.
Так как граф считался везир-и-мухтаром, т. е. представлял русское правительство, а в Персии вообще придают большое значение внешнему блеску и роскоши, то он всегда заранее оповещал о своем прибытии и притом к разным персонам в один и тот же день, чтобы разом покончить с церемониалом. В установленный час мы отправлялись в путь - как того требовал обычай, верхом. Впереди нас шли попарно шесть-десять феррашей во главе с их начальником ферраш-баши, все в голубых или темных кафтанах. Далее следовали три персидских или туркменских жеребца, крупы которых покрывали большие пестрые попоны (симпуши); каждого из них вел под уздцы конюх. За ними, тоже попарно, шли четыре камердинера, опрятно и даже элегантно одетые. Затем верхом ехал граф, впереди которого шел его конюх (мирахор), неся на плечах вышитую попону. Далее - кальянчи с курительной трубкой в руках, слуга с палкой графа (Симонич из-за ранения хромал), человек, несший его галоши, и шесть казаков в форме. Потом ехал я, также сопровождаемый конюхом с попоной. Замыкал шествие драгоман Мирза-Якуб, который также имел конюха и прислугу. Вся эта процессия, за исключением графа, меня и драгомана, следовала пешком, медленно, как того требовал персидский этикет. Так мы ехали по узким, грязным или пыльным, немощеным улица Тегерана. По обеим сторонам были лишь высокие, построенные из глины или саманного кирпича стены без окон, с низкими воротцами или воротами со сводом, с которого свисали закрепленные на обоих косяках железные цепи, препятствовавшие въезду на лошадях. Народ почтительно расступался, хотя толкотня, особенно на базарах, через которые мы иногда ехали, была огромной.
